Будьте моей вдовой
Шрифт:
– Но умирать, чтобы показать несогласие, не кажется ли… слишком радикальным способом?
– У всех свои способы, - философски заметил Кентаро.
Ещё немного и покажется храм Кагеноками. Здесь как-то темнее и холоднее. Засадили все деревьями и кустарниками, за любом из которых может притаиться кто угодно.
Храм светился будто золотая луна, только-только поднявшаяся в небеса. Внутренние дворики были освещены садовыми масляными фонарями. Каждая ухоженная дорожка так и притягивала взгляд. Зайди, путник, постой и отдохни. Прислушайся
Я остановилась перед воротами, раздумывая, правильно ли поступаю, что иду в храм ночью? Интуиция подсказывала, что в этом нет ничего такого, ведь меня ведет Кентаро по делу. Но в то же время…
– Что-то не так? – мягко спросил он и внезапно положил руку на плечо.
По моему телу пробежала дрожь. Всего секунду, но его карие глаза стали чернее ночи.
Я помедлила, а потом выдохнула:
– Мне немного не по себе. Вы знаете, что у Кагеноками специфический характер и чувство юмора.
Красиво изогнутая бровь медленно приподнялась в удивлении:
– Что вы говорите? Никогда бы не подумал.
Мне кажется, или всё же сквозит хорошо скрытая насмешка? Но по лицу ничего не понять, оно совершенно бесстрастно. Возможно, вопрос немного бестактен, вдруг для Кентаро Дайгу Кагеноками – единственное божество, которому он зажигает тонкие жёлтые свечи на домашнем алтаре и поливает жертвенным вином подношения?
– Прошу прощения, если задела неосторожным, - пробормотала я.
– Никаких проблем, - хмыкнул Кентаро. – Все боги немного… своеобразны. Поэтому ничего такого.
Он протянул мне ладонь.
– Идёмте, Марджари. Ничего не бойтесь. Даже если Кагеноками решит пошутить, я смогу дать ему отпор, вас никто не тронет.
Обещание прозвучало настолько неожиданно, что я только и смогла, что уставиться на него широко распахнутыми глазами. Но потом перевела взгляд на ладонь и медленно вложила свою.
Что ж, пробуйте, господин адвокат. Временами сильной и независимой ши-хотори тоже хочется побыть той, кого могут защитить.
Мы вошли на храмовую территорию. Никого рядом не было.
– А где жрецы? – тихо спросила я, припоминая свой последний визит.
– Скорее всего проводят вечернюю молитву, - ответил Кентаро, пытаясь высмотреть хоть кого-то. – Ладно. – Он встряхнул волосами, и золотистые отблески скользнули по чёрному шёлку. – Нам всё равно в хранилище, там обязательно кто-то будет.
Я молча кивнула и последовала за Кентаро. Что ж, доверимся господину адвокату. Тут он точно разбирается лучше меня.
По пути нам никто не встретился. Размышляя, стоит ли напрячься или нет, я едва не споткнулась о порожек. Кентаро успел подхватить меня под локоть… под талию… и практически под грудь.
– Марджари! Осторожнее!
В голосе искреннее беспокойство, тёмные глаза абсолютно серьёзны. Но готова поклясться своей чжу, что на их дне пляшут смешинки словно тающие огоньки.
– Спасибо, что не дали расквасить нос на пороге храма. Кагеноками оскорбился бы точно, если б прихожанка явилась в виде, будто только вышла из уличной драки.
Кентаро тихо рассмеялся, бархатно так и завораживающе:
– Не думаю. Кагеноками знатно бы повеселился. Уж кто-кто, а он терпеть не может скучных ритуалов и занудных молитв.
И откуда он только знает?
Впрочем, подумать об этом не дали. Мы вошли в узкий тёмный коридорчик, наполненный ароматом благовоний.
Преодолев некоторое расстояние, оказались в маленькой комнатушке, больше походившей на пещерное углубление нежели нормальное помещение. Там сидел иссушенный временем жрец в оранжевом одеянии. Гладкая лысина отражала свет дрожащего светильника, наполненного божественной чжу. На крючковатом носу умостились круглые очки. Взгляд жреца направлен на колонку светских новостей в газете. А запястье левой руки намотаны черные четки во славу Кагеноками, в пальцах правой зажата сигара. Кажется, я многого не знаю про порядки в храме бога-тени.
– Добрый вечер, - поздоровался Кентаро. – Я хочу забрать содержимое ячейки Алона Ноаха.
– Все хотят, - ответил жрец, не поднимая глаз от газеты.
Я, честно говоря чуть не потеряла дар речи. Однако… манера поведения.
– Ячейка три-пять-девять, - невозмутимо добавил Кентаро и показал правую руку со сверкнувшим красным камнем массивным перстнем.
Жрец всё же посмотрел на нас. Уголок губ искривился в усмешке, смысл которой для меня остался непонятен. Но Кентаро вёл себя как ни в чем не бывало, значит… всё идет как надо.
– Господин… - маленькая пауза. – Дайгу. Вы уверены, что пришло слово? Алон очень бережно относился к этой вещи, сами понимаете.
Почему-то очень сложно избавиться от ощущения, что говорят одно, но подразумевают совершенно другое. Может быть, это просто мои фантазии? Наверное, запах благовония действует как-то странно.
– Хранитель, давайте придем к согласию мирным путем, - произнес Кентаро, облокотившись на стену и сложив руки на груди.
– Это можно, - невозмутимо кивнул жрец и взял с ближайшей полки аккуратный ящичек, изрисованный иероглифами. – Согласие получается через пожертвование на храм.
На лице Кентаро отразилось нечто похожее на: «Ну ты и наха-а-ал!». Но при этом не возмущение, а скорее… восхищение? Какие сложные отношения.
Не говоря больше ни слова, он отсчитал деньги и сунул в ящичек. Увидел укоризненный взгляд жреца и коротко бросил:
– Больше, чем достаточно, хранитель тайн. Теперь твоя очередь.
Жрец поправил пальцем очки на переносице, посмотрел на ящичек, что-то пробурчал и поставил его на полку. А потом… исчез.
Я только охнула:
– Кентаро, что происходит?