Буду твоим единственным

Гудмэн Джо

– Повернитесь, – приказал он, когда они добрались до бойницы. – Вы, все!

Фигура Нортхэма заполнила пространство между двумя каменными зубцами, делая его беззащитным перед толчком в грудь. Баттенберн мысленно представил, как выталкивает Нортхэма через амбразуру, а затем, перегнувшись через парапет, наблюдает за его падением на землю. Пожалуй, это зрелище доставит ему удовольствие.

– Но все ли вы знаете? – лениво спросил он, словно и не отвлекался. – Она рассказала вам об отце ребенка?

Губы Нортхэма едва заметно сжались. По обе стороны от него, прижавшись к каменному парапету, стояли Саттон

и Уиттингтон. Налетавший сзади ледяной ветер, словно чьи-то пальцы, трепал полы его куртки. Это ощущение было настолько реальным; что Норт с трудом сдерживался, чтобы не обернуться и не посмотреть вниз. Чувствуя, как озноб пронизывает позвоночник, он стиснул зубы и расставил ноги, прочнее обосновываясь в проеме стены.

– Вижу, рассказала, – чуть ли не пропел барон, бросив взгляд на жену. – Что я тебе говорил? Наверняка она рассказала вам ту трогательную историю, которую Луиза помогла ей состряпать. Это так утешило Элизабет, что она и сама в нее поверила.

– Харрисон, – произнесла баронесса с мягким укором, – теперь все это не имеет никакого значения.

– Я хочу, чтобы он знал. – Ветер трепал густые волосы Баттенберна, бросая их в его лицо, хранившее упрямое выражение. – Это недолго. Доставь мне это маленькое удовольствие Луиза. – Он перевел взгляд на Нортхэма. – Я был ее любовником, – заявил он. – Отцом ее ребенка. Я был у нее первым. Подумайте об этом, когда вы…

И тут неожиданно все услышали дикий вопль. Выскочив из-за спины Норта, Элизабет перемахнула через парапет и прыгнула на Баттенберна. Тот выстрелил, но Нортхэм успел пригнуться и, оттолкнув Саттона и Уиттингтона, бросился барону под ноги. Тело Элизабет врезалось в грудь Баттенберна, и: общими усилиями они опрокинули его навзничь. Крик баронессы раздался одновременно с глухим стуком, когда голова барона ударилась о холодный камень. Скатившись с Баттенберна, Норт попытался схватить за лодыжку баронессу, которая, опомнившись, устремилась к двери, но промахнулся. Вскочив на ноги, он бросился вдогонку. Им двигала одна мысль: если Луиза доберется до потайных коридоров Баттенберна, даже Элизабет не сможет ее найти.

Элизабет отмахнулась от лорда Саттона, когда тот подбежал к ней, чтобы поднять ее с пола. Проследив взглядом за кровавой цепочкой, которая вела от неподвижного тела Баттенберна к двери, она увидела Норта, преследующего баронессу.

Ее предостерегающий крик чуточку запоздал. Леди Баттенберн внезапно повернулась и вскинула пистолет. Но целилась она не в своего преследователя, а в Элизабет. Взор Нортхэма застлало красной пеленой от безумной ярости и парализующего страха за жену, а также от странного ощущения, будто с ним что-то не так. Он рванулся вперед, вытянув руки и пытаясь поймать баронессу. Та попятилась и, споткнувшись о порог открытой двери, за которой находилась крутая лестница, рухнула вниз. Спустя мгновение Нортхэм, движимый силой инерции, влетел в дверной проем следом за ней.

Элизабет, Саттон и Уиттингтон уже подбегали к двери, когда прогремел выстрел, отозвавшийся гулким эхом от каменных стен. Тело баронессы покатилось по винтовой лестнице в вихре нижних юбок, пока не замерло где-то далеко внизу. Элизабет едва успела схватить Норта за ногу, иначе ему могла бы грозить та же участь. Саттон перескочил через него и поспешил к леди Баттенберн, пока Уиттингтон

помогал Элизабет поставить мужа на ноги.

Нортхэм выпрямился, тяжело опираясь на плечи жены и графа. Это было совсем непросто, особенно если учесть, что Элизабет была значительно ниже его ростом, а Уиттингтон на целую голову выше. Тем не менее он был благодарен им за помощь, ибо наконец понял, что же с ним не так.

– Ты ранен, Норт! – испугалась Элизабет. – Иди сюда. Пусть лорд Уиттингтон…

Снизу донесся звучный голос Саттона, отраженный от каменных стен:

– Леди Баттенберн мертва! Она сломала шею.

Элизабет лишь равнодушно пожала плечами, услышав это известие, и занялась своим мужем.

– Сядь, Тебе нужно… – Она замолчала, обнаружив, что Норт оглядывается по сторонам, не обращая на нее внимания.

– Где он? – требовательно спросил он.

Элизабет проследила за его взглядом. Барон исчез. Лужица крови отмечала место, где его голова ударилась о камень. Остальные капли принадлежали Норту и заканчивались там, где они сейчас находились. И больше никаких следов, которые могли бы указать направление, куда, скрылся барон, не было.

Ужас, нахлынувший на Элизабет, заставил ее посмотреть на ту амбразуру, через которую она вскарабкалась на башню. Взглянув на мужа, она увидела, что ему пришла в голову та же мысль. Уиттингтон помог ей довести Норта до парапета. К тому моменту, как они добрались до него, к ним присоединился и лорд Саттон. Подобно древним рыцарям, они выстроились вдоль каменных зубцов и, перегнувшись через них, взглянули вниз.

Под ними, распростершись на мерзлой земле, лежал Харрисон Эдмунде, последний барон Баттенберн.

Эпилог

Через резиденцию на Меррифилдсквер проследовало огромное количество друзей и знакомых, и Норт счел нужным заметить, что теперь он столь же популярен, как двуглавый теленок на ярмарке в Хэмбрике.

– Ну, я бы так не сказал, – возразил Саут. – Чтобы посмотреть на теленка, мы стояли в очереди больше часа. – Он повернулся к Исту за поддержкой. – А здесь нам не пришлось столько ждать.

Маркиз, удобно откинувшийся в кресле, положил ноги на скамеечку и принял из рук Уэста бокал портвейна.

– Мы вообще не ждали, – сообщил он. – Нас сразу же проводили в дом.

– Двуглавый теленок был сплошным надувательством, – заявил Уэст, наливая вино Саутертону. – А рана у Норта настоящая… – Он неожиданно замолчал. Ему вдруг пришло в голову, что их всех могли одурачить. – Она ведь настоящая, да?

– Наверняка, – заметил практичный Саут. – Норт уже женат. Ему не требуются уловки, чтобы вызвать сочувствие у прекрасного пола.

– Желаете взглянуть? – сухо осведомился Норт.

Саут продолжал свою речь, не обращая на больного никакого внимания:

– У него есть жена, чтобы позаботиться о нем, и, похоже, она с этим отлично справляется. Кормит его, нянчит, поит, бранит. – Он вздохнул и протянул руку Уэсту, который незамедлительно подал ему бокал с рубиновым вином. – Поневоле позавидуешь.

Губы Элизабет изогнулись в улыбке.

– Благодарю вас, милорд. – Она сидела в изножье кушетки, на которой растянулся Норт, и радовалась, что все так хорошо закончилось. – Разве я браню тебя, Норт?

– Только с самыми лучшими намерениями, – отозвался он.