Буду твоим единственным
Шрифт:
– Ты имеешь в виду Селдена? – уточнил Норт.
Элизабет невольно вздрогнула и вырвала бы руки из его ладоней, если бы Нортхэм позволил.
– Как ты… – Она осеклась. – Они сказали тебе?
Норт покачал головой:
– Нет. Не думаю, что твой отец и Изабел открыли бы правду кому бы то ни было. Они не меньше тебя заинтересованы в сохранении этой тайны. Юный Селден, вот кто выдал ваш секрет.
Брови Элизабет изумленно поднялись.
– Но каким образом? Он не знает… – Она умолкла, когда Норт заговорил.
– Конечно, – подтвердил он. – Извини, что встревожил тебя. Разумеется,
– Тогда как же ты догадался?
– Он бросился за мной, когда я покидал Роузмонт. Должно быть, он слышал, как твой отец спускал с меня шкуру или голос Изабел, умолявшей тебя разыскать. – Он пожал плечами. – Не важно, как он узнал, что ты уехала из Лондона, но он бежал за мной, пока я не остановился. Он потребовал, чтобы я нашел тебя. Просто стоял на мосту, едва доставая до носа моей кобылы, и приказывал вернуть тебя домой в целости и сохранности.
Элизабет, которая слушала его, затаив дыхание, медленно выдохнула.
– Вот так? – Она показала как, вздернув подбородок.
– Именно, – кивнул Норт. – Задрав подбородок, сверкая глазами и подбоченившись. На секунду мне показалось, что я вижу тебя. Тот же наклон головы, те же нотки в голосе. Все совпало. Даже напряжение в фигуре. И вдруг я все понял. Это было похоже на озарение. Виконт Селден – твой сын.
– Виконт Селден – сын моего отца, – мягко поправила она. Слезы полились из ее глаз. – А я родила Адама.
– О, Элизабет. – Он погладил ее по щеке. – Ну конечно, Адама. Твоего очаровательного малыша.
Элизабет кивнула, прерывисто всхлипнув. Норт протянул ей носовой платок, и она вытерла глаза.
– Отец Адама… мой возлюбленный… не знал, что я беременна. К тому времени, когда я поняла, что жду ребенка, он уже уехал. Я сама отослала его прочь. Видишь ли, он был женат.
Норт приглушенно охнул.
С губ Элизабет сорвался презрительный смешок.
– Я обзывала себя по-всякому, – процедила она, вспоминая свое унижение. – Я не знала, что у него есть жена. Мне даже в голову не приходило, что такое возможно! Не то, что он может быть женат, а то, что меня могут обмануть. Позже, оглядываясь назад, я поняла степень собственной наивности. Я ничего тогда не заподозрила. Впрочем, окажись я в тех же обстоятельствах теперь, я опять бы ничего не заподозрила. Мне кажется, он любил меня. Насколько это было возможно, учитывая, что он уже был связан с другой женщиной. А тогда мне казалось, что наша любовь безмерна. Я была уверена, что хорошо понимаю его.
Элизабет нервно комкала платок. Глаза ее высохли, голос звучал ровно, и рваные края открытой раны, зиявшей в ее душе, казались сейчас не такими красными и воспаленными, как несколько минут назад.
– Точно так же я была уверена, что понимаю себя. Я уже говорила тебе, что любила его. Иначе я никогда бы не отдалась ему, по крайней мере тогда. Было бы несправедливо утверждать, что он меня соблазнил. Я сама хотела быть с ним.
Насколько я помню, я даже настаивала на этом.
Слабая улыбка тронула губы Норта.
– Как ты понимаешь, наша… связь была тайной. Мой отец несколько раз встречался
Элизабет опустила голову. Ей было тяжело смотреть на Норта, хотя он не осуждал и не торопил ее, позволив излагать свою историю, как она сочтет нужным.
– Мы встречались по ночам. Ускользнуть из дома не составляло труда. Еще бы, ведь я была вне подозрений. Что бы отец ни думал о моем непокорном характере, никто не мог даже предположить, что я способна на столь неприличное поведение. Я уходила, когда все засыпали, и возвращалась раньше, чем кто-либо просыпался.
Что-то дало толчок мыслям Норта. Какая-то неуловимая подсказка… Случайно оброненное слово… Он нахмурился, пытаясь извлечь его на поверхность, но не мог ухватить ничего, кроме смутной тревоги.
Захваченная воспоминаниями, Элизабет не заметила задумчивого выражения, промелькнувшего на лице мужа.
– Когда сезон закончился, я вернулась в Роузмонт. С точки зрения света, мой дебют считался неудачным, однако я думала об этом иначе. Естественно, в поместье мы виделись реже, но я была довольна уже тем, что нам вообще удавалось встречаться. – Ее голос стал мягче. – Мы говорили о свадьбе. Я надеялась, что мы убежим. В Гретна-Грин.
Норт ощутил эгоистическое облегчение, что мечтам Элизабет не суждено было сбыться.
– С его стороны это было бесчестно, Элизабет. – Он не мог промолчать, хотя и понимал, что рискует задеть ее чувства. – Он не имел права подогревать в тебе подобные надежды.
Она подняла на него печальный взгляд, признавая справедливость его слов.
– По правде говоря, я считала нас мужем и женой. Мы были вместе уже целых шесть месяцев, когда я узнала, до какой степени заблуждалась. Я нашла у него в сюртуке письмо от его жены. Он не стал каяться. Отнюдь. Наоборот, он рассердился, что я шарила По его карманам. – Криво улыбнувшись, она подняла руку со скомканным носовым платком. – Я всего лишь искала платок.
Норт кивнул, по опыту зная, что собственного платка у нее никогда наготове нет.
– Возможно, мне не следовало читать это письмо. – Она пожала плечами. – Но я прочитала. Через некоторое время он попытался убедить меня, что его брак ничего не значит. То, что на пару секунд я поверила ему, говорит о моем состоянии в тот момент.
– Скорее это говорит о том, как сильно ты его любила.
Элизабет покорно кивнула.
– Я заявила, что не хочу его больше видеть, и он этому обрадовался. Думаю, это возмутило меня даже больше, чем сам факт его женитьбы и вся эта ложь. Не думай, что я горжусь собой. Я упомянула об этом лишь для того, чтобы ты знал, что я собой представляю. Упрямая, наивная и безрассудная. – Уголки ее рта приподнялись в грустной улыбке. – Одним словом, дура и ослица.