Будущее непределенное
Шрифт:
Дош валился с ног замертво — промокший до нитки, замерзший, вымотанный. Казалось, у него не осталось ни одной кости, которая бы не болела. Если бы он был еще в состоянии воспринимать что-то с юмором, он наверняка позабавился бы тому, что спасителей встречали как того блудного сына из притчи, которую рассказывал Д'вард. Тьелан с Догганом первыми нашли в толпе оборванных спасителей самого Доша. Они обнимали его так, словно задумали изнасиловать. Догган целовал его. Тьелан визжал, что любит его. О, как меняются времена! В прошлый раз, когда они были втроем в Таргленде, они на вытянутую руку не подошли бы к Дошу Прислужнику. Вот что сотворил Освободитель. Вот ради чего затевалось все это — и ему это нравилось. Да, ему это нравилось! Все новые люди подходили к нему хлопнуть по спине, обнять, поздравить. Он слишком устал. Он стряхнул их всех, повернулся… и оказался лицом к лицу с единственным человеком, которого хотел видеть.
— Молодчага! — прохрипел Д'вард. — Ты снова успел вовремя. Ты всех спас!
Он сжал плечо Дошу; пожатие почти не ощущалось сквозь несколько слоев мокрых шкур.
Дош встревоженно посмотрел на него.
— Господин? Что-то не так? Что я натворил?
— Ничего! То есть все. Нам грозил голод, и ты нас спас. Ты молодчага, Дош! Я всегда могу положиться на тебя.
Освободитель оскалил зубы в улыбке, более похожей на ухмылку мертвеца, еще раз хлопнул Доша по плечу и повернулся приветствовать остальных. Глаза выдали его — что-то было не так.
Дош нашел себе шатер и провалился в бездонную яму сна. Когда он проснулся, было уже утро следующего дня. Свободные наконец выступали в путь. Низкие облака, казалось, цеплялись за верхушки деревьев. Продолжал моросить дождь; слякоть под ногами сменилась непролазной черной грязью по колено. Почти все шатры уже убрали, весь скот исчез. В оставшиеся подводы впрягались по нескольку человек.
На негнущихся ногах захромал он в поисках еды и новостей. Слухов было больше, чем луж на дороге. Таргианская армия перекрыла Местпасс. Таргианская армия скошена болезнью. Нет, ее скосило еще две недели назад, но сейчас они уже выздоровели. Эфоры послали передать, что Свободные вольны вступить в Таргию… или что вход в Таргию им запрещен. Эфоры потребовали, чтобы им выдали Д'варда. Д'вард потребовал, чтобы ему выдали Зэца. Эфоры мертвы, а Тарг горит. Само собой, все это оказались только домыслы.
Зато шесты были самыми что ни на есть настоящими. На них свели чуть не целый лес. Д'вард приказал, чтобы каждый здоровый паломник нес с собой шест, увенчанный кольцом Неделимого. Он сам подал пример, срубив молодое деревце, оставив на стволе только одну верхнюю ветку, изогнув ее кольцом и привязав лозой. Весь лагерь был теперь полон таких шестов.
— Это еще зачем? — поинтересовался Дош у тетки-фионийки, наполнявшей его миску вареными овощами. Мяса, которое он привез вчера, надолго не хватило, так что ему не досталось.
— Это символы Единственного, милый. — Фионийцы всегда называют собеседника «милый».
Дош обдумывал эту новость, пока искал себе место за столом. До сих пор Свободные обходились без всяких символов; Д'вард отказался даже от серег, которые раздавала своим приверженцам старая Церковь Неделимого. Что же он задумал теперь?
Таргия — единственная в Вейлах, кто держал постоянную армию. Обыкновенно численность ее армии составляла не меньше десяти тысяч человек, но эту цифру можно было при необходимости удвоить или даже утроить. С одной стороны, боевая мощь Таргленда могла быть серьезно подорвана болезнью. Моа не терпят новых всадников, так что кавалерия почти наверняка сильно ослаблена. Вполне вероятно, что Свободные превосходят числом те силы, которые эфоры могут выставить против них, хотя сами по себе цифры мало что значат: хорошо подготовленный таргианский солдат изрубит в капусту дюжину крестьян, даже не вспотев. Конечно, если у каждого крестьянина в руках будет по хорошему дрыну, шансы слегка уравняются. У моа очень уязвимые ноги.
Значит, Д'вард ожидает неприятностей. А как насчет морали? Будут ли таргианцы биться за ненавистного бога смерти? И потом, за последние полтора месяца Освободитель набрался сил, превратившись в опасного врага. Это, конечно, все рука Неделимого. Даже язычники не могут не задуматься, на чьей стороне их ложные боги.
Дош решил, что, если бы он был одним из эфоров, он сначала позволил бы Зэцу и Освободителю самим разобраться со своими делами и только потом решил бы, пускать Свободных в свою страну или окружить их и погнать в шахты.
К полудню он уже спускался с зеленых холмов Таргслоупа. Снежные вершины, расступившись, исчезали на западе и на востоке, ибо Таргвейл так велик, что дальний край его скрывается за горизонтом. Солнце сияло на бледно-голубом небосклоне. Припекало. И это в разгар-то зимы! Воистину Таргвейлу дарован климат гораздо мягче, чем того заслуживают его обитатели.
— Старые места не слишком изменились? — весело спросил Д'вард.
— Нет, господин. — Дош покосился на улыбку Освободителя и решил, что улыбка абсолютно нормальная. Должно быть, позавчера ему просто что-то померещилось. В конце концов, он слишком устал тогда. — Да и люди, сдается мне, тоже вряд ли сильно изменились.
— Ну, как знать. Впрочем, похоже, они снова взялись за старое — припрятывают серебро.
— Что?
— Никаких приветственных делегаций, и скота не видно, куда ни посмотри. Как ты думаешь, может, они нам не доверяют?
— За нами наблюдают, — буркнул Рваная Губа Солдат, шагавший рядом с Д'вардом с другой стороны. — Готов поклясться, секунду назад я видел что-то вон на том холме. И загривок у меня свербит.
— Блохи, — сказал Д'вард. — Блохи в бронзовых доспехах. Каждые несколько минут видно, как солнце блестит на них. Вон, смотрите!
Четыре года назад Дош уже приходил по Таргвейлу с Д'вардом — тогда рядом с ним шагали Тьелан, Догган, Прат'ан. Тогда стояла весна, деревья расцвели всеми оттенками зеленого, золотого, лилового и голубого. Тогда он был молод и глуп. Теперь почти все леса стояли раздетые, хотя там и здесь виднелись еще пятна вечнозеленых, вечносиних и вечнорозовых деревьев, ибо Таргия отличается разноцветной растительностью. В низинах белели еще полоски снега. Местуотер извивалась по долине — глубокая, темная, в высоких обрывистых берегах. В воде мелькали бревна — их срубили еще летом, и теперь река несла их на рынок.
Вступив в Таргвейл, Свободные дерзко бросили вызов военному государству, всегда отличавшемуся фанатичной неприязнью к чужакам. И второй раз за четыре года во главе чужаков стоял Д'вард Освободитель. Воздух только что не потрескивал от нависшей угрозы.
Местность совсем не изменилась: процветающие фермы на равнинах, каменные стены, карандашными линиями расчерчивающие пологие склоны холмов. Большие особняки знати заметнее выделялись среди облетевших деревьев. Стога, силосные башни, мельницы… И, как и говорил Д'вард, ни людей, ни животных. С самого Юргвейла Свободных сопровождали толпы больных и их близких, ожидавших исцеления: люди сидели на голой земле, в повозках или даже в шатрах. Здесь же не было никого. Возможно, поветрие обошло Таргленд стороной, а может, людям просто запретили просить помощи у еретика.