Будущее. Высшая мера наказания: выжить невозможно
Шрифт:
– А это еще зачем? – мгновенно окрысилась она, интуитивно почувствовав в своих словах угрозу для Трэгга.
– Тамми, - как можно мягче сказал Нортон, - я не прошу тебя говорить о интимных подробностях, я прошу лишь рассказать, как и при каких обстоятельствах начались ваши отношения… - увидев, что Тамми упрямо поджала губы, явно не собираясь ему ничего рассказывать, терпеливо объяснил: - Была бы ты мужчиной и , допустим, рассказала, что познакомилась с красивой девушкой в тот момент, когда вы ехали в лифте и внезапно в здании отключилась электроэнергия, и вы просидев рядом полчаса, начали встречаться, в этом случае можно было бы заподозрить умысел, заподозрить, что поломка лифта была подстроена, чтобы иметь возможность познакомиться поближе. В твоем случае таким «лифтом» является нападение
– В ответ Тамми вполне искренне рассмеялась:
– Нортон, - немного успокоившись сказала она, - сам подумай: я рядовая сотрудница, самого, что ни на есть рядового отдела, через который не проходит никакой важной информации… и босс, который в своих руках держит все секреты. Скороее уж речь должна идти о том, что это я использовала нашу связь, чтобы выведать секреты… - Тамми вдруг запнулась, и слезы снова покатились по щекам. Ведь именно в этом ее и обвинили. Нортон досадливо вздохнул, но отступать явно не собирался.
– Может и до этого нападения было что-то, на что ты просто не обратила внимание? – осторожно, но настойчиво сказал он.
– Расскажи все с самого начала. Ну, например, с того момента, как ты узнала о фирме Трэгга и отправила ему свое резюме. – В ответ горестно вздохнула, явно не желая ничего говорить. Тамми и сама не понимала, почему она не хочет ничего рассказывать. Какое-то подсознательное чувство удерживало ее, мешая это сделать. Она словно ощущала, что рассказывать Нортону совсем не то же самое, что рассказывать адвокату или следователю, которые заранее были настроены против Тамми, хотя изо всех сил делали вид, что сочувствуют ей. С Нортоном ее рассказ будет совсем другим, и Тамми почему-то этого очень боялась.
Когда она разговаривала с представителями закона, то в основном отвечала на их вопросы, и ее ответы звучали так: «Да. Я звонила… Я не знала, что это нарушает правила конфиденциальности… Полностью признаю свою вину… Нет, он не знал». Разговор же с Нортоном будет намного более личным, каким-то интимным что ли, и Тамми это страшило. Но Нортон не отставал
Он буквально вывернул ее наизнанку, выспросив до мелочей не только о том инциденте, за который ее осудили, он заставил ее рассказать обо всем, что произошло за много-много дней до этого случая. А главное, он выпытал ее собственное мнение, заставил рассказать, как она видит все происшедшее, вынудил рассказать, о некоторых сомнениях, что не давали ей покоя, и о которых она никому не решалась говорить до этого.
– А тебя ничего не настораживало в ваших отношениях? – настырно выспрашивал Нортон. Тамми хотела сказать, что ничего, но запнулась и ненадолго замолчала. – Ага! – торжествующе закричал мужчина, - значит, в ваших отношениях было что-то такое, что тебе казалось странным?
– Не то чтобы странным, - неуверенно начала Тамми. Понимаешь, после того нападения на еня я думала, что мы начнем встречаться, но Трэгг постарается все держать в тайне и никоем случаем не афишировать наши отношения… Понимаешь, - неловко стала объяснять она, - в него влюблены все женщины, что находились рядом с ним, а их было немало, и многие из них были такими необыкновенными, что я и сама понимала, насколько не подхожу ему. – Тамми судорожно вздохнула, впервые произнеся слова, что постоянно маячили на краю ее сознания: - Я ему не подходила, - четко почти по слогам повторила она. – Не подходила ни по образованию, ни по воспитанию, ни по происхождению, ни по уму! – при последних словах ее голос истерически дрогнул.
– Зачем он выбрал тогда тебя? Влюбился? Как он себя вел, когда вы оставались наедине? Не мог нацеловаться? – Услышав эти слова Тамми быстро взглянула на Нортона, но он смотрел куда-то в сторону безразличным, равнодушным взглядом и только алеющие пятна на скулах, говорили, что это не так.
– Не буду я с тобой ничего обговаривать! И рассказывать больше ничего не буду, - закричала Тамми вскочив на ноги, возмущенная тем, что Нортон спрашивает о таких личных вещах. Но Нортон не отпустил ее. Он искренне попросил прощения за свою назойливость, грубость и бестактность, потом снова усадил Тамми на камень… и снова стал ее расспрашивать.
– Как Трэгг проявлял свое внимание к тебе до того нападения, - издалека начал он.
– Никак! – отрезала Тамми, а потом вздохнув, еще раз подтвердила: - Совсем никак. Я воочию видела его только раз, когда он приходил в наш отдел. Но… если тот мужчина, о котором ты рассказывал был Трэгг, то возможно он видел меня, даже когда я его не видела, может именно в эти минуты я ему и понравилась? – смущенно предположила Тамми. Нортон в ответ лишь неопределенно пожал плечами. – Так вот, продолжила Тамми, - Женщины там, где я работала, мечтали даже о простой поездке с Трэггом в лифте. Счастливица рассказывала часами, описывая каждую замеченную ею подробность в его внешности. Я остро ощущала свою ущербность рядом с таким мужчиной, и смиренно думала, что останусь его тайной любовницей на то время, пока не надоем ему. Как видишь, - невесело усмехнулась Тамми, - я очень реально видела свои перспективы этого романа с боссом. Но Трэгг повел себя совсем по-другому. Мы посещали казино, летали в другую страну на премьеру оперы и везде попадали в объективы телекамер, но Трэгга это совсем не волновало. Он не скрываясь демонстрировал наши отношения и представлял меня всем своим знакомым.
– А когда вы… - несколько глухим голосом начал Нортон. – Сколько дней вы уже к этому времени встречались? День, два, может неделю? – Тамми густо покраснела от этого вопроса. Во-первых, из-за того, что вопрос был не слишком тактичным, а во-вторых из-за того, что ей очень не хотелось говорить о том, что «это» случилось не через день или неделю, а когда прошло больше месяца их знакомства. До этого разговора Тамми думала, что Трэгг так поступил в отношении ее потому что она особенная для него, все остальные его подружки уже в день знакомства делили с ним постель, а вот с Тамми он так не поступил. И только сейчас она вдруг здраво спросила себя: «А почему? Почему Трэгг никак не форсировал это событие, не пытался настоять на близости… да он даже не целовал ее в этот месяц по-настоящему, не считая того поцелуя в казино!».
– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать! – в который раз за этот вечер, сказала Тамми. Нортон, некоторое время посверлил ее глазами, потом поняв, что она ему этого не скажет, снова вернулся к моменту нападения на нее.
– Значит, до этого момента вы никак не общались?
– Никак, - покорно подтвердила Тамми. – Мне совершенно непонятно: как я могла не почувствовать его симпатию к себе? Понимаешь, в жизни ко мне очень мало кто испытывал симпатию, и я всегда очень остро ощущаю даже малейшее доброжелательное отношение.
– А сейчас ты что испытываешь? – сразу же заинтересовался Нортон, перебив, самым бесцеремонным образом, ее рассказ. Тамми удивленно посмотрела ему в глаза и тут же страшно смутилась от взгляда, каким на нее смотрел Нортон.
– Я так боялся, что ты больше не придешь, - тихо сказал он, и Тамми от его слов еще больше покраснела.
– Я бы так не поступила, - торопливо уверила она его, - я же понимаю, что без воды и еды ты здесь не проживешь.
– Причем здесь еда и вода? – досадливо спросил он.
– А притом! – раздражаясь непонятно на что, ответила Тамми: - Ты не забыл, что шел сюда убивать меня. У-би-ва-ть, - по слогам повторила она. – А кто-то из вас двоих, просил другого не делать этого слишком быстро! – Тамми яростно взглянула в глаза Нортона, надеясь увидеть в них… а что она собственно надеялась увидеть? Испуг, что его раскрыли, сожаление о собственной глупости, заставившей его громко рассказывать о своих садистских предпочтениях, или наоборот, испуг от того, что она могла про него подумать такие страшные вещи? Тамми совсем запуталась, она смотрела в глаза Нортона и видела в них… спокойное понимание. От этого взгляда она, аж задохнулась. Нортон хорошо понимал, и хорошо чувствовал, и ее смятение, и ее неуверенность, но при этом совершенно не желал помочь ей разобраться в своих чувствах. Да и как бы он это сделал? Упасть на колени с криком: «Это не я! Это он!», или проникновенно смотреть ей в глаза и клятвенно заверять, что садистом был погибший. Как, он может ее убедить, что он не психопат? Это, конечно, в том случае, если это действительно так. А если нет?