Буфет, полный жизни
Шрифт:
Мма Рамотсве кивнула:
– Мне не кажется, что это хорошая идея. Но я не уверена, что могу ему запретить. Он не ребенок.
– Но вы его жена, – сказала мма Макутси. – Или почти жена. Вы имеете право остановить его, когда он делает что-то опасное.
Мма Рамотсве нахмурилась:
– Нет, не имею. Я могу поговорить с ним об этом, но когда пытаешься остановить человека, он может обидеться. Я не хочу, чтобы мистер Матекони думал, что я все время говорю ему, что делать. Это плохое начало для супружеской жизни.
– Но она еще не начиналась, – возразила мма Макутси. – Вы просто помолвлены. Помолвлены уже давно, и никаких признаков скорой свадьбы. – Она остановилась, поняв, что, возможно, зашла слишком далеко. Она сказала сущую правду, но не нужно было привлекать внимание к их долгой помолвке и к отсутствию видимых признаков каких-либо свадебных планов.
Мма Рамотсве не обиделась.
– Вы правы, – подтвердила она. – Я давно помолвлена. Я жду уже давно. Но мужчинами нельзя помыкать. Им это не нравится. Они любят ощущать, что сами принимают решения.
– Даже если это не так? – перебила ее мма Макутси.
– Да, – ответила мма Рамотсве. – Мы все знаем, что это женщины принимают решения, но должны позволить мужчинам думать, что решения принадлежат им. Это акт доброты со стороны женщин.
Мма Макутси сняла очки и принялась протирать их кружевным носовым платком, стареньким, но таким любимым. Этот платочек она купила, еще учась в Ботсванском колледже делопроизводства, когда у нее буквально ничего не было, и он много для нее значил.
– Значит, мы ничего не должны сейчас говорить? – спросила она. – А потом…
– А потом мы найдем возможность сказать очень немногое, – сказала мма Рамотсве. – Мы найдем способ избавить от этого мистера Матекони. Но это нужно сделать очень аккуратно, тогда он будет считать, что передумал сам.
Мма Макутси улыбнулась:
– Вы очень умны в обращении с мужчинами, мма. Вы знаете, как устроен их мозг.
Мма Рамотсве пожала плечами:
– Когда я была девочкой, я не раз наблюдала, как играют мальчики, и видела, что они делают. Теперь, став женщиной, я вижу, что разница невелика. Мальчики и мужчины – это одно и то же, только одежда разная. Мальчики носят короткие брюки, а мужчины – длинные. Но они совершенно одинаковые, если снять с них брюки.
Мма Макутси уставилась на мма Рамотсве, и та, вдруг смутившись, торопливо добавила:
– Я не это хотела сказать. Я хотела сказать, что брюки ничего не значат. Мужчины думают, как мальчики, и если ты понимаешь мальчиков, то поймешь и мужчин. Вот что я хотела сказать.
– Верно, – согласилась мма Макутси. – Я и не думала, что вы имеете в виду что-то другое.
– Прекрасно, – бодрым тоном сказала мма Рамотсве. – Тогда давайте выпьем по чашке чая и подумаем о том, как нам разрешить проблему, которую на днях поставила перед нами мма Холонга. Нельзя же сидеть здесь целый день и разговаривать о мужчинах. Нам надо работать. Дел много.
Мма Макутси сделала ройбуш, и они потягивали темно-красную жидкость, обсуждая наилучший подход к изучению поклонников мма Холонги. Чаепитие, разумеется, делало проблему менее сложной, и к тому времени, как обнажилось дно чашек и мма Макутси потянулась к слегка выщербленному чайнику, чтобы наполнить чашки снова, они поняли, что делать.
Глава 9. Как манипулировать молодыми людьми с помощью психологии
Мма Рамотсве сумела так распланировать свои дела, что к концу рабочего дня оказалась у дверцы белого фургончика точно в срок – без одной минуты пять, – когда оба ученика вышли из дверей гаража, вытирая грязные руки белыми тряпками, которыми мистер Матекони снабжал мастерскую. Мистеру Матекони было известно все о профессиональных дерматитах, вызванных машинным маслом и годами изнуряющих некоторых его собратьев-механиков, и он изо всех сил старался вбить этот урок в головы своих учеников. Разумеется, безрезультатно. Они по-прежнему ограничивались тем, что слегка споласкивали руки в ведре тепловатой воды, но теперь хотя бы пользовались тряпками и даже старались делать это как следует. Существовала старая бочка для использованных тряпок и другого мусора, но ученики пренебрегали ею. И теперь мма Рамотсве видела, как они бросили тряпки на землю. Тут старший ученик заметил, что она наблюдает за ними. Он что-то шепнул своему дружку, и они старательно подняли тряпки и отнесли их в бочку.
– Как вы аккуратны, – похвалила мма Рамотсве, когда они вернулись. – Мистер Матекони будет доволен.
– Мы и так собирались положить их туда, – с упреком заметил младший ученик. – Вы не должны напоминать нам об этом, мма.
– Да, – согласилась мма Рамотсве. – Я это знаю. Я подумала, что вы, возможно, уронили их случайно. Иногда так бывает, правда? Я часто вижу, как вы случайно роняете что-то. Фантики. Пакетики от чипсов. Газеты.
Ученики, которые в данный момент поравнялись с белым фургончиком, глуповато уставились на свои ботинки. Они не могли тягаться с мма Рамотсве и знали это.
– Но я не собиралась говорить с вами о мусоре, – мягко сказала мма Рамотсве. – Я видела, что вы сегодня поработали как следует, и решила отвезти вас обоих домой. Тогда вам не придется ждать микроавтобуса.
– Вы очень добры, мма, – сказал старший ученик. Мма Рамотсве указала ему на переднее сиденье:
– Садись здесь, Чарли. Ты старший. А ты, – она посмотрела на младшего ученика и показала на заднее сиденье, – иди туда. В следующий раз сядешь впереди.
У нее было приблизительное представление о том, где живут молодые люди. Младший жил со своим дядей в доме за пивоварней на Франсистаун-роуд, а старший – с тетей и дядей около сиротского приюта в Тлоквенге. На то, чтобы отвезти их обоих, требовалось более получаса, а дома ее ждут дети, но ей предстояло важное дело, и она охотно взялась за него.
Сначала она отвезла младшего, проехав по окраине города, за университетом и отелем «Сан», по дороге на Мару-а-Пула, затем по Ньерере-драйв влево, до конца Элефант-роуд, и по Нельсон Мандела-драйв, которую она по старой памяти называла Франсистаун-роуд. Они пересекли сухое русло реки Сегодитшейн, а затем старший ученик направил ее на боковую дорогу, по краям которой стояли ряды маленьких ухоженных домов.
– Вон дом его дяди, – сказал он, указывая на один из домов, – он живет вон в той хижине подальше. Там он спит, но ест в доме, вместе с семьей.
Они остановились у калитки, и младший ученик выпрыгнул из фургончика и в благодарность захлопал в ладоши. Мма Рамотсве улыбнулась и сказала в открытое окошко:
– Я рада, что тебе не пришлось долго добираться домой.
Потом помахала рукой, и фургончик двинулся дальше.
– Хороший парень, – произнесла мма Рамотсве. – В свое время станет отличным мужем какой-нибудь девушке.
– Ха! – сказал старший ученик. – Сначала этой девушке придется изловить его. Он хорошо бегает, этот парень. Девушке придется нелегко!