Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
– Мы куда вообще? – наконец, заговорил Никитин.
– Кардан, - окликнул водилу Митрофанов, - мы в какую степь?
– На Индустриальной приторможу. Там промзона – сможем остановиться без опасения быть заблокированными.
– Лады! – кивнул беркутовец и повернулся к Виктору. – Слыхал?
– Ага. На Котовском горит что-то…
– Я заметил. – Кивнул Митрофанов.
– Что там может гореть-то может? Винзавод или «Холодильник» [10] ?
Кто-то из сидящих по ту сторону прохода парней (Виктор не помнил их по именам, только визуально мог узнать), вцепившись рукой в ручку перил, перегнулся через проход и крикнул Митрофанову сквозь гул двигателя:
10
Холодильник - хладокомбинат
– Дим, а разве там не используется хлор и аммиак?
– Где? – не понял сразу Митрофанов. – Пашка, ты вообще о чем?
– Ну, я о «Холодильнике», - с готовностью пояснил тот, едва не свалившись на пол от резкого торможения автобуса. – Кардан, аккуратнее там! Не дрова везешь!
– Да тут тварь пыталась на автобус напасть, вот, уворачивался, - попытался оправдаться водитель.
– Так что ты там говорил про хладокомбинат?
– Да вот что-то вспомнилось мне, что, вроде, там должны находиться цистерны с хлором и аммиаком. Эти вещества используются в подобной промышленности.
– И что? Ты нормально объяснить-то можешь, Паштет, или из тебя каждое слово вытаскивать надо?
– Блин, так я и пытаюсь! Если там пожар, то от воздействия высоких температур цистерны, ну или в какой оно там емкости хранится, может не выдержать и рвануть и тогда на территории города не останется ни одной живой души. В буквальном смысле. И тогда атака под Ипром нам всем покажется детской шалостью.
– Ипр, Ипр… - едва слышно пробормотал сидящий позади Виктора боец в однотипном для милицейского спецназа камуфляже и с сержантскими «соплями» на погонах. Сам парень был худощав, если не тощ, и весьма высок, в придачу к этому добавлялось немного вытянутое лицо с резко очерченными скулами и тонким прямым носом. – Это что такое? Что-то знакомое название.
– Шило, - повернулся к сержанту Шиловскому Митрофанов, - Ипр – это бельгийский городок, под каким во время первой мировой войны впервые было применено химическое оружие. В частности хлор.
– А! Иприт! – хлопнул себя по лбу забывчивый сержант. – Вот почему мне это слово показалось знакомым.
– Хлор – это хлор, а иприт – это иприт. Просто городку не повезло. В пятнадцатом году хлором травили, а вот синтезированный иприт уже в семнадцатом испробовали.
– Э-гей, товарищи, граждане, или кто вы там есть, а вам не кажется, что мы немного отвлеклись от первоначальной темы? – напомнил всем изрядно побледневший Парков, отлично слышавший весь разговор.
– Лейтенант прав. Мы отвлеклись, - резюмировал Виктор. – Дим, ты на связь со своими выйти можешь?
– Могу, - кивнул головой тот.
– Тогда действуй. Обрисуй всю ситуацию и риски. И, наверное, нужно разворачиваться и точно посмотреть, что там горит.
– Погоди, нам поговорить надо.
– Это подождет, - махнул головой Виктор. – Сначала дело. Иначе наступит нам путевка в Дахау.
– Чучукин, тормози где поспокойнее! И дай мне связь с нашими…
Виктор устало наблюдал, как Митрофанов пытался убедить собеседника по ту сторону переговорного устройства, что все это не шутки.
– Капитан, че делать-то будем? – подсел к нему Толя Иванов. – Если рванет…
– Накрываться простыней и ползти в сторону пятого километра [11] , - не к месту пошутил Парков. Шутка вышла какая-то чересчур заупокойная, да и сам лейтенант что-то не был похож на шутника, а остальные парни, слышавшие суть разговора и вовсе замолчали, только и переглядываясь меж собой.
– Парков, заткнись, - зло прошипел Виктор, сам чувствуя, как по спине поползли мурашки. – Сначала нужно понять, что и где горит. Может, мы зря панику наводим?
11
Пятый километр – место, где располагается крупнейшее городское кладбище
– А если не зря? – не унимался Толя.
– Ты от меня чего хочешь? В школе все проходили действия отравляющих газов? Все понимают последствия? Если не зря, то будем предпринимать попытки вывезти цистерны.
– Но как? – удивился кто-то из митрофановских бойцов.
– Как сможем. Димон, что там у тебя?
– Да не шевелятся, твари штабные! – приложил ладонью по торпеде капитан-беркутовец. – Чучукин, мать твою, ты когда уже остановишься? Нам сейчас обратно ехать надо будет, а ты завез нас хрен знает куда! – сорвался на ни в чем не повинном водиле Митрофанов.
– Наших сможешь вызвать? – вновь спросил Никитин, пытаясь вспомнить, в какую сторону дул ветер, чтобы понять, куда в случае чего будет двигаться ядовитое облако.
– Попробую. Чучукин, ёкараный бабай, чего ты зенки-то вылупил? Давай обратно гони!
По всем прикидкам облако должно будет двигаться куда-то в сторону Корабельной стороны под воздействием северного ветра, если тот конечно не изменит своего направления. Хорошо хоть в том направлении нет ни одного поселения с выжившими, по крайней мере известных поселений. Скорее всего, газ заполнит всю балку, накрыв под собой вокзалы и железнодорожные пути, распространяясь вдоль морской глади, пока ветер не развеет его. Но как быстро ветер развеет пары до неопасной концентрации?
– Чего все замолчали? Нормально все будет! – попытался подбодрить замолчавших парней Виктор, испытывая странные чувства, сопоставимые с радостью, от того, что ни Аня, ни Оксанка не поехали с ними. Хотя последняя настаивала на своем до последнего.
– Угу. Легкие повыплевываем, а так все нормально. – Хмыкнул Толя Иванов, вживую представив озвученную картину.
– Сержант, если ты такой нежный, можешь хоть сейчас выходить из автобуса, - не выдержал Виктор.
– Да при чем тут это? Просто не хочется переться на танки с шашкой. Мы – менты, а не долбанное МЧС.
– Слыш, умник, - повернулся к нему один из «беркутов» - мужик лед тридцати с широким лбом и маленькими глубоко посаженными глазками. Почему-то сначала в глаза бросалось именно лицо бойца, может, из-за однотипной пятнистой черно-серо-синей формы, - а ты где сейчас «чрезвычайников» найдешь, а? По «ноль-один» собрался звонить? Или в рельсу? Че ты ноешь, как девочка?
– Это кто тут девочка? – подскочил на ноги Толя, сцепив зубы и заиграв желваками.
– Да ты!
– А за базар ответишь?