Букет белых роз
Шрифт:
Окутанная светящейся голубой дымкой, душа стремительно вырывалась из распоротой груди, извилисто летела пленкой кинофильма в небо.
Только сейчас я заметил, что в сжатой ладони мёртвого остался букет тюльпанов.
Глядя на труп, я не мог не заметить стоящего около него мужчину, который крепко сжимал болгарку, чей диск продолжал с шумом крутиться, разрезая грудь.
Мой соработник, российский жнец, привлекательной наружности, рослый, с длинными русо-рыжими волосами, был одет в черные брюки и шёлковую рубашку цвета
Усмехаясь про себя, я не перестал удивляться: русские жнецы такие высокие!
Под двумя десятками любопытных взглядов шинигами выполнял своё привычное дело и не обращал на обменивающихся шепотом смертных никакого внимания.
Плёнка жизни продолжала взмывать высоко в небо. За серые облака, из облаков — вниз, словно воздушный змей, который запускает проказник-ветер. И так — по замкнутому кругу. Затем она утопала в страницах подставленной книги, искристо рассекая границу между реальностью и миром литературы, в который она уходила целиком и бесследно.
Парень захлопнул ладонями книгу с двух сторон. Ничего нового.
Из раздумий меня вывел оглушительный звук вращающегося по оси диска.
Жнец удовлетворённо хмыкнул, выпрямил позвоночник и отвёл движением руки болгарку назад, чуть не задев меня и не лишив жизни. Я успел быстро отскочить в сторону от этой опасности, как от чумы.
— Эй, нужно отключать болгарку, если что! — возмутился я и глухо постучал кулаком по длинной спине шинигами, как по двери.
Он удивленно повернулся ко мне, осмотрел с ног до головы и, быстро переварив полученную информацию, последовал моему совету, а после чего оставил оружие лежать на асфальте.
— Прошу прощения, я не видел вас, — слегка поклонился мужчина.
— Ничего, это не Коса Легендарного, — свысока произнёс я.
Русский шинигами шагнул ко мне, и мне удалось получше изучить черты его лица.
— Меня зовут Деян Крутовских. Я здешний, работаю в Московском Департаменте, — простодушно сказал он. — Вы мой коллега? — Жнец с любопытством заглянул мне в лицо с высоты своего двухметрового роста. — Очень приятно, — сказал он и тут же растянул губы в улыбке. — Не надо ничего говорить. По цвету глаз и очкам вижу, что нас связывает служба. — После чего быстро посыпались возникшие недоумения: — У Вас здесь командировка? Почему вы одеты не как положено? И… где ваша Коса?
— Да… — я беспечно махнул рукой. — Скорее всего отработка… — виновато пряча глаза, говорил я, словно стою перед управляющим. — Грелль Сатклифф. Из Английского, Лондонский Отдел.
— Хм, — коллега в ответ пожал мне руку. — Совсем неожиданно, что вы знаете русский. По статистике, всего десять процентов шинигами по всему миру учат наш великий и могучий язык. Мне, как его представителю, от всей души приятно, что хоть кому-то он нравится, — теперь несколько по-иному, растроганно сказал Крутовских.
— А наш английский учите? —
— Как и в обычных человеческих школах. У нас на уроке языкознания он обязателен.
— Всё ясно.
– Я сфокусировал свой взгляд на остывшем теле. — А что с этим человеком случилось?
— Употребление наркотиков. Спайс, если не ошибаюсь, но тоже — не факт. Может, что-то другое. Вещество подействовало на него так неожиданно, что этот человек погиб прямо на проезжей части.
— Шибко смелый?
— Нет, он не виноват. Все дело в цветах.
— В каких цветах?
— В обычных, которые продаются в качестве красивых букетов и заказываются людьми… В последнее время многие столичные жители стали погибать от наркоты. У нас в Департаменте говорят, что их подкладывали в букеты в качестве оберток подарочных конфет и шоколадок.
— А из людей кто-нибудь в курсе дела?
— Да, но не те, кто нужно. Собирались недавно любители зелёного змия в одном дворе, говорят, видели, каких-то наркоторговцев в августе. Видеть-то видели, но фамилий и номер автомобиля не запомнили… Пора бы уже им перестать бухать.
— Ты говоришь, это связано с цветами?
— Ну да. Мы планируем с моим товарищем провести расследование, но у нас дел по горло. Начальник подхватил какой-то вирус, и я должен одновременно души собирать и за Диспетчерским Отделом следить.
Загадка разжигала во мне огонь познания. Но почему бы нет? Почему меня это не должно заинтересовать? Очень даже может. Алая Актриса любит попадать в истории и всяческие передряги, ведь в моем безликом герое этого не отнять даже под страхом лишения имеющихся в гардеробе платьев.
И всё же стоить признать, что где-где, а в Игре Искусства эта роль стала большой частью меня. Я живу этим взрывным, подобно фейерверку противоречивых эмоций и несуразностей, героем, хотя, по правде, к нему до сих пор не по нраву. И кто бы захотел на моём месте перевоплощаться в трансвестита?
Я снова обвел взглядом окружённого мертвого человека, задумчивого российского шинигами, потом на букет тюльпанов и валяющийся под бледной ладонью трупа надкусанный шоколад, и ещё зачем-то начал разглядывать болгарку.
— Хочешь, я помогу тебе? — участливо предложил я. — Мне все равно нечего делать в вашей столице.
— О, это было бы очень кстати. — По сияющему взгляду Крутовского было видно, что он очень доволен и несказанно рад, а в зелёных глазах коллеги мелькнула искра. — Спасибо, мистер Сатклифф, огромное спасибо!
— Я обязательно дам тебе знать, когда что-нибудь обнаружу.
Деян вгляделся в стрелки наручных часов на правом запястье.
— Тогда… так… мне уже нужно уходить. Наверняка, диспетчер Хорошаев уже успел устроить представление на пародии эстрадных артистов и политиков. Максим Галкин, блин. Пора бы уже ему быть серьезными, - закончил Деян, поднимаю болгарку.