Букет белых роз
Шрифт:
Я могла прочесть только счастье в его голубых глазах.
— Сынок, у меня всё хорошо, — прошептала я сдавленным от усталости голосом, понимая, что котенок уже покинул меня.
Двухлетний мальчик возмущенно затопал и выкрикнул:
— Деда плохой!
Я улыбнулась.
— Почему?
— Он не лисовать лосадку!
Сын заставил меня наконец рассмеяться.
— Не расстраивайся. Хочешь, я тебе её нарисую?
— Хотсю! Хотсю!
— Хорошо, я все сделаю. Только сначала пойдём
Сахар и молоко заглушили горький кофе. Намазав маслом ломтик хлеба, я передала его в протянутые маленькие руки. Владик с удовольствием кусал с разных сторон бутерброд, пока я, оставив на столе недопитый холодный напиток, не могла собраться с мыслями.
На кухне появился тепло одетый отец. Сначала я его не узнала, когда увидела немного обросшее лицо, словно он отбыл тюремное заключение. Темные волосы были прорежены сединой. Восемь лет назад он не был таким… Возраст отца приближался к пожилому, и это его совсем не красило.
— Зачем ты вообще согласилась притворяться его матерью? — Он говорил глубоким грудным голосом. — Рано или поздно Макс женится и твои услуги ему будут не нужны.
— Пока Владик без матери, я должна заботиться о нем.
– Я повернула голову к пришедшему отцу. — Ребёнок он ещё несмышленый, не знает, что к чему… Ведь когда он впервые увидел меня, то подумал, что его мама…
Отец остановил меня вопросом:
— А что Максим?
— Он только сам рад этому. — Подкрепившись кофе, я на миг замолчала, упав в раздумия. — Знаешь, кажется, я нравлюсь ему…
Владик с громким причмокиванием глотал из бутылочки тёплое молоко.
Отец с полуулыбкой посмотрел на меня и спросил с легким скепсисом:
— Приглядываешься?
— Я питаю к нему всего лишь уважение и дружбу… Но ребёнок нуждается в материнской заботе. Я не могу оставить его сына. Вся моя любовь отдана ему…
Была недолгая пауза.
— Но ведь ты так мечтала стать учительницей, чтобы почаще видеть детей…
— Это всего лишь мечта, — с видом полного безразличия произнесла я. — Прошло восемь лет, и сейчас меня всё устраивает. Пусть сложно, но это единственный выход прокормить себя и подняться по служебной лестнице.
Мужчина только вздохнул, спрашивая с нотками грусти:
— Эх, где же моя милая мечтательница, которая так любит цветы?
— Все в прошлом, папа. Мне двадцать три, и у меня теперь совершенно другое видение на мир… Совсем другие цели. Цветы для меня ровно ничего не значат. Просто живые украшения в доме.
— Но такая жизнь не принесёт тебе счастья.
– Отцовская рука задержалась на моём плече, словно пытаясь остановить. — Что ты потом вспомнишь? Работу, недосып, одиночество и притворство матерью?
Шквал горьких чувств затопил все внутри. И опять удар по сердцу.
Вытерпела.
— Не хочу об этом…
Вперед смотрящая — именно такой меня знает родитель. Он не удивлялся, и ничего не смог со мной сделать.
— Да ну тебя, — отец старался придать голосу теплоту. — Поговорить нормально не хочешь, — укоризненно сказал он и повернулся к двухлетнему малышу, который, смеясь, забежал за кресло. — А ну-ка, кто это там проказничает? Иди сюда, маленький хулиган!
Тяжесть в груди отступила. Никаких ледяных мыслей больше не осталось.
Владик резво топтал ножками по полу, убегая от моего отца. От своего дедушки, пусть и не кровного. Этот момент оказался вполне идеальным для счастья.
На моих губах зажглась улыбка, а в сердце разлилось тепло.
Flashback
Обыкновенный банкет, обыкновенная компанейская обстановка московских предпринимателей и их спутниц. Клиенты, перестукиваясь бокалами, судили о ком-то невпопад и очень остроумно, но я слушала их вполуха, потому что следила за нитью разговоров двух приятелей с фужерами в руках.
Один из них, более симпатичный мне, вплетая в красноречие слов смелые и дерзкие высказывания, периодически оглядывался, словно искал кого-то. Пояс подчёркивал его худобу, а светло-русые волосы падали прямо на лицо, и это придавало взгляду мужчины больше тайны и очарования.
Взгляд молодого человека изменил траекторию — теперь он смотрел в упор на меня, будто отчаянно пытался что-то сказать. Эти зоркие серые глаза были слишком красивы, они буквально съедали меня.
Не успела я опомниться от удивления, как с кухни донесся голос управляющей:
— Дементьева, будь добра, не стой здесь. У тебя целый список дел.
Из груди вырвался рваный вздох. Я последний раз кинула на мужчину свой изумленный взгляд, но мои щеки так и пылали. В пекле готовки раздался грозный мужской голос, когда все официанты, включая меня, забирали с передаточного стола готовые блюда:
— Давайте, леди и джентльмены, поживее. Сегодня будет очень трудная ночь.
Я несла две тарелки на длинный стол, а рядом со мной пристроилась подруга, опираясь на край стола.
— Не знаю, как ещё можно к ним ходить? — Сегодня она сердилась на весь мир. Такое бывает нечасто. — Они же сейчас напьются, а мы должны от этого страдать.
— Ты о чём, Тань? — Я как раз расставляла тарелки.
— Мне не нравится, когда у нас начинаются эти дурацкие мероприятия. Это слишком утомляет и действует на нервы.
— Нужно вытерпеть. Не в первый раз.
— Кому как, — пожала девушка плечами. — А ещё этот шеф… Достал уже…
Я могла только смерить раздраженную подругу улыбкой и продолжить своё дело дальше.