Булавин (СИ, ч.1-2)
Шрифт:
– Троян, - я посмотрел на старого полковника, - сколько сейчас казаков границу от Кубани прикрывает?
– Сразу за безопасность думаешь?
– Конечно.
– От нас по Мечетке с твоего направления всегда полусотня конных ходит, а с кубанской стороны на реке Эльбузд Петр Булавин поселение ставит. Ему Хасан-паша эти земли в вечное владение отдал, и теперь будете вы два родственника по разные стороны границы сидеть.
– В общем, участок безопасный?
– Относительно, -
– За прошлый год в этом месте были перехвачены три мелкие партии с Кубани, по десять-двадцать всадников каждая, одна ногайская и две черкесских. В этом году пока тихо, но осенью, наверняка, гости будут. Кого-то Петр Булавин перехватит, иных пограничная полусотня, но и тебе кто-то достанется.
– Понятно. Если налетчики придут, как с ними поступать?
– По обстоятельствам. Если хищники, то уничтожай без всякой жалости, а если молодняк погулять вышел, то отбирай у них лошадей и оружие, и Петру Афанасьевичу передавай.
– А дядька Петр знает, что за поселение я прикрываю?
– Нет, но может догадываться, он человек тоже не простой, а с понятием.
– Ладно, переходим непосредственно к строительству. Я заранее говорил, что хочу каменную крепость поставить. Поэтому мне нужны рабочие, каменщики и материалы. Вы готовы мне помочь??
– Да, сто пятьдесят рабочих в Богатом Ключе уже ждут твоей команды, а строительные материалы взялся Зерщиков обеспечить.
– С чего бы это Илья Григорьевич решил с вами дружить?
Лоскут расплылся в довольной улыбке и ответил:
– Не с нами, а с тобой и Кондратом, и при условии, что за все предоставленные услуги ты с ним сразу расплатишься.
– Ага, обдерет он меня как липку, и останусь я после строительства без штанов. И вообще, интересно получается, крепость строится в ваших интересах, а расплачиваться придется мне. Непорядок.
После этих моих слов, сказанных чтобы подначить химородников, начальник Донской Тайной Канцелярии неожиданно напрягся, все его добродушие моментально испарилось и, ударив кулаком по столу, он сердито сказал:
– Значит, ты считаешь, что будущее Дона это только наша забота!? Да мне, если хочешь знать, уже ничего не надо, я устал и хочу покоя. Но я думаю о будущем и о том, что подобные нам люди будут нужны Войску. Не хочешь тратиться!? Не надо. Не желаешь строить крепость? Другого человека найдем, кто на себя охрану рубежей и молодых химородников возьмет.
Подобного срыва от Лоскута я не ожидал, но повел себя совершенно спокойно, и спросил его:
– Ты чего, дед Троян? Успокойся, все хорошо, а если ты шуток не понимаешь, то я не виноват.
– Устал, - полковник откинулся в кресле.
– Слишком много всего навалилось,
– Так поехали со мной в степь, - предложил я.
– Развеешься.
– А на кого все дела оставить?
– На Светлояра, - кивок на Чермного.
– Подумаю над этим.
– Нечего тут думать. Надо тебе отдохнуть.
– Лют прав.
Чермный меня поддержал, и Лоскут был вынужден уступить:
– Хорошо, еду с тобой. Когда выезжаем?
– Через пять дней, как только мои односумы в Черкасск вернутся. Но только учти, Троян, слово сказано, и оно услышано, так что если на дела ссылаться станешь, не смотря на твой возраст, чин и положение, мы тебя насильно в степь увезем. Ты нам нужен, и допустить, чтобы ты на рабочем месте помер, мы никак не можем. Светлояр, поддержи.
– Верно, так и сделаем, - вторил мне боевик, которому вскоре предстояло стать исполняющим обязанности начальника Донской Тайной Канцелярии.
– Тем более надо наш молодняк посмотреть.
– Все, уговорили. Еду.
Лоскут поднял вверх раскрытые ладони, и я продолжил разговор:
– И все же, Троян, вернемся к деньгам. Говорят, что ты знаешь, где клад Степана Тимофеевича Разина находится. Так может быть, пора его на благо общества использовать?
– А-а-а, вот ты к чему клонишь, - протянул старик, после чего задумался, видимо, разум его окунулся в воспоминания, но он быстро вернулся к нам и произнес: - Нет никакого клада, и не было никогда.
– А чего тогда про него так много слухов гуляет?
– Люди хотят верить в то, чего нет, и этого им запретить нельзя. Разин, действительно, в Персии много добра взял. Но все это было потрачено на казаков, на поволжских жителей, на подкуп заволжских татар и калмыков, а так же некоторых донских старшин. Вот и не осталось ничего.
– Но ведь говорят, что брат Степана, когда его в застенках пытали, хотел про клад рассказать, а атаман ему этого сделать не дал.
– Говорят. Хм. О чем его допрашивали неизвестно, а вот про клад информация просочилась. Странно это, не правда ли?
– Да, странно, конечно, и жаль, что клада нет, а я уже губу раскатал. Значит, придется мне своими силами обходиться?
– Само собой, своими. От нас только поддержка во всех делах и начинаниях, а финансовые затраты только на тебе, - Лоскут поймал мой взгляд, и спросил: - К денежному вопросу больше не возвращаемся?
– Нет.
– Вот и ладно.
Химородники встали и перед тем как покинуть меня, на прощанье, еще раз, словно сговорившись с моими осторожными односумами, напомнили мне, чтобы я был осторожен, мол, не все инквизиторы отловлены.