Булавин (СИ, ч.1-2)
Шрифт:
Наконец-то, блаженный покой. До вечера никакой суеты не намечается, никуда не надо бежать, ни о чем думать, и сейчас я отвечаю только за себя. Однако только я прикрыл глаза, как в дверь моей комнаты постучали, да так уверенно и настойчиво, что становилось понятно, это не случайный человек, да и не смог бы прохожий с улицы в дом войскового атамана попасть, лоскутовцы не спят.
– Входи, не заперто!
Сказав это, я сел на кровать и, на всякий случай, сунул руку под подушку, где лежит метательный нож. Дверь приоткрылась, и сначала
– Левка! Брат!
Вскочив с места, я обхватил своего двоюродного брата Левку Булавина за плечи, а тот весело сказал:
– Ну, ты и богатырь, Никифор. По росту и ширине плеч, как батя твой, а по движениям, чисто зверь бойцовый. Отпусти, а то задавишь, видишь, у меня нога побита.
– Извиняй, брат, увидел тебя и обрадовался, - отпустив брата, я подвел его к покрытому пылью письменному столу у окна.
– Садись.
Брат ухмыльнулся, присел и, оглядев столешницу, спросил:
– Что, так и будем на сухую сидеть? Давай вина.
– Сейчас посмотрим, что у меня имеется, а то я здесь уже полгода не был.
Я стал рыться под кроватью, где у меня находилось пару бутылок вина, а Левка в это время говорил:
– Наслышан о твоих делах брат, и скажу, что про тебя уже легенды ходят.
– Да ну?
– Точно. Ты только в городские ворота въехал, как по всему Черкасску разнеслось, что Никифор Булавин вернулся, и на двух лошадях золотые слитки привез, которые в казне самого персидского шаха захватил.
– Конечно, а в обозе пять принцесс едут.
Пробурчал я, вытаскивая на свет две бутылки вина.
– Насчет пяти не знаю, а про трех слух был.
– Серьезно, что ли?
– Слово даю.
– Да уж, чего только народ не наплетет.
– Вскрыв одну бутылку и, разлив напиток по простым глиняным кубкам, я провозгласил: - За встречу!
Мы выпили, и Левка спросил:
– Что за вино, больно сладкое?
– Не знаю, вроде бы заморское, а там кто его ведает, откуда оно. Торговец один из Крыма зимой привозил, мне понравилось, взял. Вкус ничего, и хмель быстро выветривается. А что у тебя с ногой?
Левка вытянул вперед свою левую ногу.
– Ничего страшного, при штурме Баку картечь попятнала. Пришлось в Черкасск вернуться. Здесь меня подлечили, но рана заживает плохо и гной постоянно сочится.
– Так может быть мне посмотреть?
– Значит, правду люди говорят, что ты ведовством балуешься?
– Это не баловство.
– Нет, брат, пока обойдусь.
– Как знаешь, но если что, обращайся.
– Приподняв бутылку, предложил: - Еще по одной?
– Давай.
Снова опрокидываем в себя по кубку винца, и брат говорит:
– Ты уж, извиняй, Никифор, но я к тебе не просто так зашел, а по делу.
– Почему-то, я так и подумал. Говори, брат.
– Дело такое. Ты крестьянину
– Было такое.
– Так вот, урожай он снял, тридцать мешков, и часть из него уже реализовал как семенной фонд.
– Он может за работу натурой взять, договор такой был, так что все без обмана.
– Это понятно. Просто, пока я дома, то вынужден делами семьи заниматься, ищу, во что деньги вложить, а тут это земляное яблоко увидал и на вкус распробовал. Но мне семян не досталось. Вот я и пришел сказать, что если будешь картофель продавать, то только мне, все куплю.
– Договорились, Лева. Мне сельским хозяйством заниматься пока все равно не с руки, просто хотелось новый овощ на Дону привить и, наверное, это получилось.
– Получилось, да еще как. Соболько на базаре всех угощал. Людям понравилось, они сообразили, что это такое, и в каком направлении у многих наших казаков думка заработала понятно. Народа на Дону теперь много, прокормить его не просто, а кушать каждый человек хочет. Конечно, хлеб, репа, овощи и фрукты, все это имеется. В реках рыбы много, а в степи скот пасется, и дикий зверь бегает, но этого не хватает. Приходится многое у соседей закупать, а тут новый продукт, который на вкус хорош, хранится долго и имеет неплохую урожайность.
– Все ясно, Лева, дальше можешь не объяснять. Картофель почти весь отдам, и ни рубля с тебя не возьму.
– Мне подарков не надо.
– Тогда дашь, сколько посчитаешь нужным или урожаем поделишься.
– Отлично.
Выпили еще по одной. В голове слегка зашумело, и Левка меня покинул, видимо, отправился по иным своим делам. А мне покоя не дали, так как вслед за ним пожаловали полковник Лоскут и его ближайший помощник Василь Чермный.
Химородники пришли не с пустыми руками, а с рулоном карт, на которых были обозначены размеры моей территории вдоль реки Кагальник. Так что после приветствий да быстрых расспросов за жизнь, меня стали нагружать информацией, где должна стоять моя пограничная крепость. Желание выспаться отступило на второй план и, тяпнув с "рыцарями плаща и кинжала" за мое благополучное возвращение еще кубок вина, я придвинулся к картам и начал прикидывать, что к чему, да отчего.
Итак, имеется территория двадцать на двадцать километров. Самая обычная донская степь, один хуторок, который обозначен как Поздеевка, правобережье реки Кагальник, в которую впадает Мечетка и, что немаловажно, старый Астраханский шлях, идущий от Черкасска через Сальские степи до самого устья Волги. Место хлебное, так что с голоду там не умрешь, это точно. Крепость придется ставить на основной переправе через реку, дабы дорогу контролировать и хуторок с братьями по крови прикрывать. Слева и справа казацкие городки, а впереди пограничные сотни степь патрулируют. Все хорошо и логично, но пара вопросов у меня к Лоскуту все же имеется.