Булочка для кондитера
Шрифт:
– Обидеться бы на тебя, за то, что нас бросила, - наигранно проворчал кондитер.
– Прислала вместо себя какую-то ненормальную маньячку. Я не монах, но мне очень хотелось призвать её к целомудрию то ли в самых возвышенных, то ли в нецензурных формах. Она, конечно, предлагала себя отшлепать…
Руслан, видимо, решил оторваться на ней по полной программе за все 7 дней воздержания от сладкого. Тонкая изумрудная змейка шевельнулась внутри и зашипела, коснулась сердца раздвоенным язычком. Еще одно слово и эта засранка вонзится в него зубами, впрыснет яд. Лилю передернуло.
– Рада, что Эмина произвела на тебя такое неизгладимое впечатление. Прости, теперь с вами буду работать только я, - она не узнавала свой голос. Холодный и отстраненный, он резал кожу даже ей самой, интересно, что же на том конце произошло с ушами Руслана? Оставалось надеяться, что парень только рад такой перемене. Не все же висеть у его на шее и рыдать. Наконец-то, Лиля смогла взять себя в руки, дать отпор собственным чувствам.
– Завтра вечером разберемся. Извини, занят, - ответил так же холодно. Все-таки в кровь. Лиля поморщилась, змейка внутри медленно оплела сердце и сжала кольцами, как заправский питон. Дышать стало тяжело и больно, захотелось извиниться за резкость, но делать это на глазах у насторожившихся килек? Ну уж нет.
– Завтра в шесть у меня в мастерской, - не дождавшись ответа, положил трубку.
Лиля хотела возразить, но услышала лишь короткие гудки. Прекрасно, теперь она опоздает на концерт. Его как назло перенесли именно на вечер четверга. Успокаивало одно, вечером имеет смысл тихо постучать в соседнюю дверь и поговорить обо всем в спокойной обстановке. Девушка торжественно пообещала себе собраться и сделать это. Непременно сделать.
***
Владимир Лозовский дожидаться звонка не стал, набрал её номер сам. Лиля только успела пробежать глазами идеальное интервью от Хельги Ланс и уточнить у Риты все по поводу студии.
– Привет, еще не на работе?
– уточнил по телефону приятный голос. Да, он звучал через динамик не хуже, чем вживую. Без всяких шуточек.
– На работе и как раз собиралась звонить, - понизила голос, воровато обернулась по сторонам и быстро направилась к выходу из редакции. Не хватало еще, чтобы о её “неуставных” отношениях с Вальдемаром кто-то узнал. Слишком крупной птицей оказался незадачливый внучок Маргариты Семёновны.
– Почему шепотом?
– тут же напрягся он.
– Я в офисе. Мне Хельга Ланс дала ответственное задание. Связаться с неким Владимиром Лозовским и уговорить его на дополнительную фотосессию для интервью, сегодня в четыре часа, - улыбнулась Лиля. Настроение было паршивым, но вряд ли своим ледяным тоном она сможет уболтать мужчину и заставить изменить планы.
– Даже так, - задумчиво раздалось на том конце.
– Повиси минутку.
Пока в ушах играла навязчивая мелодия “второй линии”, девушка рисовала на стекле узоры. Почему-то впервые в жизни не сердечки, а какие-то нелепые кривобокие снежинки. Осень за панорамным окном холла уже превратилась из золотого великолепия в дождь, ветер и грязь под ногами. Сердце требовало снега. Первого и чистого, что спрячет этот кошмар и ,если повезет, принесет с собой первые легкие морозы, ущипнет за нос и заставит вспомнить про Новогодние чудеса. Именно этот праздник Лиля любила больше всего на свете и ждала.
– Отлично, - вместо музыки возник в ушах довольный голос.
– В четыре часа свободен, пришли адрес по электронной почте. Одно условие, после съемки ты моя и никаких возражений!
– Звучит пугающе, - Лиля невольно вспомнила о вероломном покушении на свои губы. Больше такого нельзя допустить. Играть с мужчинами - это не для неё. Она должна сказать ему правду и установить определенные границы. Неизвестно еще, вдруг Вальдемар только строит из себя белого и пушистого, а сам подбирается к бабушке как Родя Раскольников с топориком за спиной.
– Обещаю вести себя хорошо, - коротко и почти нежно, щеки девушки почему-то вспыхнули.
– Будет хорошо, если приедешь в темно-сером или темно-синем костюме и в галстуке. Это важно для съемок, - попытка спрятаться за служебными обязанностями на этот раз увенчалась успехом.
– Сделаю, товарищ имиджмейкер, - хмыкнул Вальдемар.
– До вечера.
– До вечера, - эхом отозвалась Лиля.
– И спасибо за цветы. Они произвели фурор в офисе.
– Я планировал впечатлить только тебя, но массовые восхищения тоже приятны. Сейчас меня сожрет моя помощница, пора идти трудиться.
– весело ответил “мужчина мечты” и отключился.
Сказать, что её отпустило - ничего не сказать. Лиля выдохнула и с чувством выполненного долга приступила к работе, провалившись в инфоповоды и переработку статьи Эмины с головой. Из рабочего экстаза её вырвала вновь Хельга Ланс. Да то за день такой?
– Лиля, что с Лозовским? У нас будет материал?
– напирала редактор. В каждом слове: “Не дай бог оступишься - голову с плеч”.
– Да, сегодня в четыре приедет на студию к Рите. С ней договорилась, с ним тоже. Никаких проблем, - рапортовала Лиля. Удивленно дернувшаяся тонкая черная бровь главного редактора стала лучшей похвалой.
– Завтра жду снимки, не забудь предварительно согласовать, - отрезала та и стремительно направилась куда-то в район бухгалтерии, потеряв всякий интерес к писакам.
***
– Лиля, ты точно в норме?
Фон и реквизит подготовлены, свет выставлен, техника настроена - все было готово к съемкам. Девушки воспользовались получасовым запасом, чтобы выпить кофе и съесть по бутерброду. Лиля впервые за неделю позволила себе такую вольность, как сахар. Картонный стаканчик предательски дрожал в руках.
– Да, все в порядке. Просто странно, что Хельга подвязала меня на это. Имиджевые съемки? С чего бы? Вдруг облажаюсь. Тем более, она сама брала у него интервью, писала. Если зарубим - башку оторвет, - попыталась объяснить свое смятение Лиля.
– Не переживай. Ты здесь просто для контроля, остальное - моя работа. Сделаю в лучшем виде, - Ритка была расслаблена и чувствовала себя в просторном помещении студии, как рыба в воде. Это была её стихия, её вотчина, если можно так сказать. Каждый уголок знаком, она по-хозяйски обвела взглядом всё вокруг. Кто-то, а эта энергичная блондинка точно ни о чем не волновалась и была уверена в себе на все сто.