Булочка с изюминкой
Шрифт:
Она смеялась, разгоняла сплетниц и не держала зла. Долго сердиться не могла – в силу лёгкости характера.
Только иногда…
Нет, в подушку не ревела, как некоторые. Но случалось, что природа всё же брала своё – и снились тогда Варваре Палне сны странные, экзотичные и эротичные, полные неги и томления. Где её крепкое, полное да налитое тело ласкал не Илюша, нет, ибо мысленно давно она его отпустила, чтобы душеньку не томить, пусть ей на небесах счастье будет, что ж её притягивать-то на грешную землю! А приходил к прежней, молодой и смешливой Вареньке кто-то другой, ни на кого не похожий, хоть отчего-то она так и не могла потом вспомнить его лица. Ласкал бесстыдно, жадно, и всё не мог насытиться, до сладкого томления, до томной сладости, до взрыва чувств… Вот тогда она просыпалась с неистово бьющимся сердцем, ловила себя на том, что повторяет чьё-то имя – чьё? – и плачет сладко, и улыбается…
Но после злополучного юбилея волшебные сны пропали. Как отрезало.
И осталась Варвара… нет, не одинокой, но взрослой самодостаточной женщиной, что при необходимости и коня остановит, и в хату горящую… Впрочем, про пожары при ней лучше было не упоминать. До сих пор после Галкиной смерти она не то, что слушать – думать не могла о кострах, печах, и всём, с ними связанном. Галка, здоровая крепкая баба, за всю жизнь ни разу не чихнувшая, угорела на даче, забыв после суматошного переезда открыть вьюшку. Светку, дочь, откачали, к превеликому счастью. Варвара оформила опекунство – благо, были они со Светланкиной матерью не только подруги, но и дальние родственницы – и теперь ей стало не до экзотических и эротических. Посыпались ГИА, ЕГЭ, выпускные, поступление каким-то чудом в Строгановку, устройство дочки в общагу… и вот она снова оказалась одна.
А уже сорок пять. Слава богу, жизнь, наконец, только началась! Ягодный возраст!
А уже ничего не хочется…
Дождаться бы Светкиных детишек – вот, считай, и внуки…
Вот только вольнолюбивая и современная девица-студентка открытым текстом заявила, что ближайшие десять лет посвятит Высокому Искусству. Ага, и только ему. А служение Музам и пелёнки – две вещи несовместные. Ну и флаг в руки. Привычно поискав светлые стороны, Варвара постановила: значит, старость и звание бабушки откладываются.
Жаль только, что жизнь всё идёт, года отщёлкиваются, как лёгкие костяшки на старинных счётах – а сбылось в ней не слишком много. Нынешние детишки мечтают о Хогвартсе – а маленькая Варюха во времена оны думала о Волшебной стране и летающем домике. Но как-то не сложилось – ни с волшебными серебряными туфельками, ни с путешествиями через пустыню, ни с колдуньями-великаншами. Самое интересное проходило мимо, случаясь не с ней. Потому, на пятом десятке жизни, Варвара Пална и вывела такое неутешительное правило: где бы там не бродили приключения – они придут не к статистам, не к расходному материалу. На её долю остаётся лишь…
Оттого-то, когда, зайдя в подъезд и машинально гремя связкой ключей, уже почти поднявшись на третий этаж, расслышала громкий шорох и шипение, и в лицо пахнуло диким первобытно-кровавым запахом – она подняла глаза и…
Поняла, что вот он – конец жизни.
Ибо, вознеся громадную голову на высоту человеческого роста – а в раззявленную пасть могла запросто поместиться половина Варвары – сверкая жуткими клыками с повисшими на кончиках каплями яда, на неё шипела громадная змеища.
Варвара Пална вдруг в подробностях представила, как та сейчас подастся вперёд – и наденется на неё головой, потом рывком продвинется ещё, и ещё, заталкивая её, Варвару, добычу, в пищевод целиком – должно быть, к тому времени уже парализованную ядом… А она, хоть и недвижимая, но будет всё осознавать, чувствовать обжигающую пищеводную слизь, задыхаться от страха и недостатка воздуха, корчиться в спазмах и умирать, умирать…
Потому что такие тетёхи, как она, не выживают.
И вряд ли судьба припасла для Варвары какого-нибудь Конана-варвара.
Глава 2
Главное дело, что ей и пресловутого укуса не понадобилось: как застыла с занесённой над площадкой ногой, так к месту и приросла. Будто космонавт с намагниченными подошвами. И ни охнуть, ни вздохнуть – воздух твёрдым комом застрял в лёгких… Паралич. Бери и жуй.
И тут змея… нет, Змея, с большой буквы, не иначе, ведь, похоже, громадное туловище тянулось по лестничным пролётам до самого чердака, не меньше… Так вот: заговорила.
– С-с-смертная… Такая жш-ш-ше дрожш-ш-шащая тварь, как вс-с-се двуногие…
Варваре удалось выдохнуть, а вдохнуть – никак.
– С-с-собственно, ты мне не нужш-ш-шна. Где твоя дочь?
Что?
Дочь? Светка, что ли? Ах, ты ж… образина! За ребёнком охотишься
Со всхлипом втянув воздух, Варвара Пална отмерла. И сама зашипела… ну почти как Змея. Правильно, а что терять-то?
– Тебе что до неё? Пшла прочь! Ползи отсюда, кому говорю!
В общем, заорала, как базарная торговка. Никакого почтения к… только сейчас замеченному на рептилии золотому венцу, украшенному сверкающими камнями. Даже ножкой на неё притопнула, даже руки в боки упёрла.
Змея мелко затряслась – должно быть, от хохота.
– Расх-х-храбрилась, с-с-смотри-ка… Ты жш-ш-ше ей не родная мать, что ж заступаеш-ш-шься? А ты интерес-с-сная…
Огромные, с фары «Камаза» жёлтые глазищи с вертикальными зрачками вспыхнули.
– Не ожш-ш-шидала… Пожш-ш-шалуй, ты мне больш-ш-ше подходиш-ш-шь.
Когда до отупевшей от страха Варвары дошёл смысл сказанного, она шарахнулась назад, что оказалось весьма опрометчиво, ибо за спиной разверзлась пустота лестничного пролёта. Но тотчас нечто длинное, гибкое и сильное стремительно захлестнуло её поперёк тела, не давая сверзиться вниз.
– Примитивная рас-с-са, вс-с-сё на инс-с-стинктах… – вроде бы даже с укоризной пробормотала Змея, уменьшившись до размера крупного питона. Самое странное, что венец на голове при этом масштабно съёжился, как вторая кожа, не потеряв перелива разноцветных камней в свете люминесцентной подъездной лампы. – Впрочем, за с-с-столько поколений кровь с-с-сильно разс-с-сбавилась… Но что-то ещё ес-с-сть, ес-с-сть. Что ж, благос-с-словляю.
– Отстань… – только и смогла с трудом пробормотать её жертва, тщетно пытаясь трепыхнуться. Тугое кольцо, обвившее предплечья, внезапно ослабло и соскользнуло вниз. Охнув, Варвара пошатнулась, схватилась за перила…
Запястье обожгло болью. Отпрянула и метнулась куда-то в сторону маленькая белая змейка с крошечным венцом на голове, ударила хвостом – и растаяла в воздухе. А может, и уползла куда-то, стерва такая, и Варваре только показалось, будто она словно растворилась в сумраке… Не до того ей стало. Она в ужасе таращилась на две дырочки с проступившими капельками крови на онемевшей руке, глотала воздух, как рыба фугу и паниковала, паниковала… Всё-таки грызанула, сволочь. Но лучше так, лучше меня, чем Светку…