Булочка с изюминкой
Шрифт:
– Мам Варь, я… это… беременна, в общем. На третьем месяце уже… – Дочь опустила глаза. – Наверное, придётся академку брать. Или уходить, смотря как дело пойдёт. Не ругайся, мам, я знаю, на первом курсе рожать – ужасно, но мы уж как-нибудь…
– Слава те, Господи, – с облегчением выдохнула Варюха, прервав её блеянье. – И всего-то? Я уж думала – онкология, она сейчас и молодых косит. Или в долги залезла, или шантажирует кто… А с этой-то бедой справимся! Хоть мне и неохота в сорок пять бабкой становиться – ничего, привыкну.
Светка похлопала ресницами в полном обалдении.
– Мам Варь, ты что, серьёзно? И не… Ругаться не будешь?
– Дурочка, – ласково ответила Варвара. – Радоваться надо. И за тебя, и за меня, заодно; раз уж по молодости не довелось с малышом повозиться, я на твоём своё доберу… А хахаль, или бойфренд, по-нынешнему, жениться-то не собирается? Он хоть знает о ребёнке-то?
И тут дочь её добила.
Выдохнув, как перед прыжком в воду, она выдала:
– Знает, мам Варь. Мы, вообще-то, уже месяц как женаты. Так получилось, прости. Сказать боялась.
«Ну, времена…»
Варвара Пална почувствовала себя старой больной женщиной, измученной жизнью и воспоминаниями и ничегошеньки не смыслящей в нынешних нравах. Подумать только, раньше матерям боялись в «залёте» признаться, а нынче не решаются мужа домой привести! Дожили.
– Вот, смотри, обручальное…
Дочь вытянула руку. На безымянном – как и положено! – пальце сверкало чересчур чистыми и крупными феанитами колечко в изысканной оправе, стилизованной под старину. Впрочем, приглядевшись, Варвара усомнилась: стилизованное ли? А ведь самое настоящее старинное, отливающее тусклой краснотой червонного золота. У Вари в шкатулке сохранился пра-пра-прабабкин венчальный перстень, красоты необыкновенной, с далёких времён, и даже в чёрные времена не подымалась рука продать этакую диковинку и память забытых предков…
Да и камушки в Светкином колечке при близком рассмотрении показались явно не искусственными.
– С кем связалась? – сурово затребовала мать.
Но по блаженной улыбке, расцветшей на личике приёмной дочери, поняла: лучше язык попридержать. В женихе… то есть, уже в муже она, похоже, души не чает, и заподозри его в чём-то – воспримет в штыки. А Варюха ещё не враг сама себе, и ребёнка против себя настраивать не желает. Пусть сама всё расскажет, а там – разберёмся.
Вот Светка и рассказала. Причём такое, что впору опять за нитроглицерин хвататься.
Наплела она совершенно сказочную историю. Что повстречался ей чудесный (кто бы сомневался!) принц, который и впрямь оказался принцем, только не известного европейского государства, а какого-то дальнего, совсем уж зарубежного, где строй конституционно-монархический, и где до сих пор благополучно живут и властвуют всякие там бароны, герцоги, князья и графы. Ну, и, разумеется, короли, ибо тогда откуда взяться принцам, да ещё наследным? Правда, Сигизмунд (вот ещё имечко-то!), даром что принц, оказался не сноб, а простой мужественный парень, настоящий рыцарь, красивый, как античная статуя… (Ну конечно! Вот откуда тот красавчик в последних трёх дочкиных альбомах!) Он сразу воспылал к Светлане горячими чувствами и красиво, по-старинному ухаживал почти весь первый семестр, а на каникулы…
(Ага, это когда в Египет девка вроде как слетала. Помним-помним. Теперь всё ясно.)
… пригласил к себе, знакомиться с родителями.
И тут вдруг рассказчица залилась слезами.
– У него такая ма-ама! – твердила взахлёб. – Мне до неё, как до луны… Ну, какая из меня принцесса? Она на меня как глянет – нищебродкой себя чувствую! Побродяжкой какой-то!
– Ц-ц-ц! – пощёлкала языком Варвара. – Вот ежели будущая свекровь тебя с распростёртыми объятьями встретила – тогда бы я сказала: бойся, дочура. Вали подальше от этой змеи подколодной, что-то у неё на уме нехорошее. А если волком глядит – это нормально. Привыкнешь. Притрёшься.
– Мам Варь, но они ведь короли, куда ж мне в их ряды-то!
– Ха. А ты Российскую Историю хорошо помнишь? У нас вон одна бывшая кухарка несколько лет на троне сидела, Марта Скавронская, она же Екатерина Первая… И ничего. Да и в нашей родне дворяне затесались, было дело. А раз мы с Галкой троюродные, значит, предки у нас общие. Ты мужниных родителей не бойся, тут главное – как он сам себя поставит. Если заставит остальных тебя уважать – никто никуда не денется. Как у вас с этим? Он тебя при других тоже шпыняет – или, наоборот, поддерживает?
Светланка задумалась.
Вытерла слёзы. Оживилась.
– Мам, а ведь он их гоняет. Даже прислугу за непочтительность ко мне рассчитал, и с той поры передо мной во дворце на цыпочках все бегали. Может, и впрямь, привыкну?
– Поживём – увидим, – дипломатично ответила Варвара.
Ей и не верилось, и завидовалось.
Как всегда, интересная жизнь пролетела мимо, помахав на прощание радужным хвостом несбывшихся надежд. Неужели и в самом деле дочь подцепила какого-то принца? Пусть завалящегося, пусть с королевством с гулькин нос, меньше их городишки… но поди ж ты! Собственного!
– Так чего ж ты плачешь, дурочка? – спросила ласково. – Да, а ведь ты не так и не сказала: муж-то будущему наследнику обрадовался?
– Да-а…
– Ну, вот, опять ревёшь! Цыц, кому говорю! Вредно тебе. Что ещё на этот раз?
– Он требует, чтобы я к нему переехала. А я бою-усь! Буду там одна-а…
– Ну, тихо, тихо… В Москве не боялась одна в общаге остаться, даже приезжать запрещала, всё взрослую из себя ставила…
Варвара гладила её по светлокосой головушке и вздыхала.
Страхи-то были понятны. В своё время наслушалась она от подруг, повыскакивавших замуж за иностранцев. Их в Варином институте училось множество – понаехали по обмену студентами. Даже счастливые, подобные браки складывались нелегко. Чужбина, неизвестный язык, никого из близких рядом, муж – на работе или при своём бизнесе, дома только ночует… А ты в его доме одна-одинёшенька, ни спросить, ни словом перемолвиться не с кем. Везде чужие обычаи, какие-то пустяшные мелочи и промахи могут обернуться чёрт знает чем. Адаптироваться на чужбине тяжело, даже если в семье лад.