Бульвар Постышева
Шрифт:
— Давай возьмем водочки и селёдки.
Зима была, холод — самое время напиться. Но селёдка!
— Нет! — конкретно отвечает Архип. — Только не селёдка. Всё, что угодно, только не селедка! Лучше расколотку сделаем. Из хариуса, из сига или из омуля, на худой конец. Но только не селедка! Селёдку я вообще не ем!
— Давай я сделаю, а ты потом скажешь, — предлагает Покуль.
— Завязывай, Андрей! Я даже запах её переносить не могу. Какая селедка? В «Собачьем сердце» Шариков жрал селедку руками из миски, я чуть не блеванул! Фу-у! — Архип скорчил рожу. — Мерзасть! Кто её придумал?!
— Всё же я сделаю. Для себя. Не хочешь — не ешь. Я тебе говорю — попробуешь, понравится. Не понравится — я съем. Нужно знать, как и какую делать. Договорились? Вот увидишь, не пожалеешь.
С Покулем спорить на эту тему было бесполезно. Архип решил — пусть делает. Себе он купил банку Улан-Удэнской тушенки — макарошки по-флотски сварить.
Андрюха, тогда, выбрал на свой вкус и купил свежую рыбу. Выбрал лук. Дома сам распотрошил, почистил, удалил кости, заправил солью, перцем. Лучком посыпал. Дал отстояться несколько минут. Разложил в «рыбнице». Подал серебристую рыбу на стол. Попробовали. Класс! Под водочку — вообще класс! Давай ещё! Архип не ожидал!
— Это меня Лёня Василевский научил, — сказал Андрей.
— Молодец Лёня!
С Лёней Василевским они вместе как-то работали. Они все втроем вместе работали как-то в Военторге. Номинально Архип был начальник, а Лёня и Андрей — его заместителями. Ох, и хорошие же были тогда времена! Пока Военторги не разогнали. Помнится, как-то их вызвали в Читу с докладом. Те молодцы — всё по-военному, через жопу: звонят в пятом часу вечера и говорят: «Завтра в девять ноль-ноль совещание у начальника управления военной торговли!» Здрасти! Ни раньше, ни позже! До Читы самолетов нет. Поезда ушли утром, а вечерние придут в Читу только после обеда, а в девять ноль-ноль совещание. Что делать? Что делать — садись на машину и дуй в Читу. У Лёни «Десятка». Поедем? Поехали. Лёня был на подъем легкий — сказано, поехали. Погнали они в ночь, сменяя друг друга. Тысяча сто восемьдесят пять километров пути. Можно успеть запросто, если менять друг друга, пока другой спит. Нормально. Несутся. Ночью, уже в Читинской области, темень, тормозят их менты.
— Документы.
— Пожалуйста.
— Куда путь держим?
— В командировку, в Читу, в Управление торговли ЗабВО. Вот командировочные.
— Понятно.
— Всё нормально?
— Нормально. Проезжайте.
Уже когда в машину садились, подошел капитан, говорит:
— Ребята, вы там на дороге, поаккуратней будьте.
— А что такое?
— Зеки сбежали. Два мужика и баба с ними. Часового убили. У них автомат. Прошлой ночью «Жигули» расстреляли. Поаккуратней. Не останавливайтесь никому.
Хорошая новость. «Не останавливайтесь никому!» Дорога вдоль полей идет дугами. Фары встречных машин видно километров за двадцать, пока они с тобой встретятся. Как ночью можно незаметно по такой дороге проскочить? Положи бревно на дорогу — не хочешь — остановишься. А если они мента убили, так у них ещё и форма может быть. Менты, не менты — узнай! Попробуй — не остановись ментам. Они сами тебя расстреляют на ночной трассе, решив, что именно ты и есть тот Зек, только на угнанной машине. Замкнутый круг получается. Что делать? А делать нечего. Ехать надо. Обрадовал, капитан. А они с автоматом. Бревно положили, остановился, «та-та-та» — поминай, как звали. Вот, бля, работнички!
Пришлось Лёне с Архипом всю ночь глаз не сомкнуть, прорываться к Чете, чтобы успеть на драное совещание, так сказать, под свистом пуль, снарядов и бомбежкой. Но ничего — прорвались. Повезло. Зато обратно неслись днём, с копченым омулем, с песнями Высоцкого, с пивом, менее чем за пятнадцать часов. И ещё больше скорефанились. Опасность — сближает работников Военторга.
Архипу всегда вспоминалась эта история из числа многих других, связанных с Лёней Василевским, когда произносили его имя. Но селедка тут была ни причем. Поэтому, похвалив Лёню, Архип добавил:
— Лично меня — Покуль научил селедку жрать!
С тех пор, селёдка — это продукт, который готовит Андрей Андреевич. И больше никто!
Когда Архип с Андрюшей садились выпивать, то любили, чтобы стол был красиво сервирован, насколько это могут сделать двое остроумных мужчин в отсутствии серьезных женщин. Однако всё должно быть разложено по тарелочкам: салатик или овощи, закуски, мясо отдельно, и у каждого своя тарелка, вилка, ножик и салфетка. Только после этого они набрасывались на еду и выпивку, а при такой еде всегда была выпивка — водочка. Андрей быстро ел и пил. Архип выпивал водки столько, сколько мог, но мелкими дозами, а после переходил на пиво, так что водка доставалась Андрею. Тем не менее, всем было хорошо, и разговор продолжался.
— Плиса-то давно заходил? — спросил Андрей, пережёвывая закуски.
— Постоянно заходит. У него выбора нет: денег нет — заходит, ночевать негде — заходит. Правда, взял моду пьяным появляться, тогда я его не пускаю — желания нет его пьяный базар слушать. А так-то, постоянно заходит. Может и сегодня зайдет. Ему тут зуб выбили. Передний. Вообще смешной пассажир стал. Вставить денег нет… и желания. Короче, у него свои причуды.
— Перспектив у него точно никаких.
— Какие перспективы? Сам нихера не хочет. Да и кто его на работу возьмет: три ходки, десять лет на игле? Хорошо хоть с илы сполз. И друзья есть — помогают, денег дают. Но это же не вечно. Старость придет, что тогда? Бухает же, бля, беспросветно.
— Ни ко всем старость приходит, — философски заметил Андрей. — С его образом жизни…
Договаривать он на всякий случай не стал.
Потом они ещё поговорили на разные темы, пока Покуль наконец-то не нажрался. А как нажрался, развалился на диване.
Пришлось Архипу перебираться в кресло.
— Ты, почему себя, как конь-то ведешь? — спросил Архип из глубины старого кресла.
Поглаживая животик, пуская дым в потолок, Андрюша произнес:
— Расскажи ещё чего-нибудь.
— Шахиризаду нашел, что ли?
— Ну, расскажи. Я пока покимарю.
— Да, пошел, ты. Нашел Шахиризаду.
— Что сейчас пишешь? Над чем работаешь? Поведай.
— Очень хочется знать, любопытненький мой?
— Меня всегда интересовала твоя литературная судьба. Ты же один у нас такой…
— Иди на хер!
— … вульгарный. Писатель, а ругаешься. Расскажи лучше, как ты умеешь. Ты же умеешь рассказывать.
— Сейчас!
Архип вышел из комнаты в «свой кабинет». Там у него стоял компьютер. Он его включил и принялся что-то долго распечатывать. Пока он возился с бумагой, Андрюха успел вздремнуть. Но Архип вернулся и разбудил его.