Бум
Шрифт:
У тебя вроде зажигалка должна быть в сумочке.
Я нашарила сумочку, открыла её и выудила неизвестно как попавшую туда
зажигалку.
– Держи, - протянула её Женевьеве.
Не успели мы воспользоваться зажигалкой, как вспыхнул свет, и голос из
динамика сообщил, что произошло временное отключение электричества, и
состав сейчас тронется. Действительно состав дернулся, и мы наконец-то
поехали.
– Жэка, ты ничего не помнишь?
– А я
– Ну, как же, мы вроде спасали твоего родственника, встретили какого-то
мужика, Владимиром Николаевичем звали.
– Не, не помню. В вагоне пахнет чем-то, вот ты и надышалась, видимо тебе
всё привиделось. Надо на свежий воздух, а то и мне что-то нехорошо стало.
Объявили Кропоткинскую, и мы поспешили на выход. Вышли у храма
Христа Спасителя, перешли на противоположную сторону и оказались у
входа в музей Пушкина. Громадный баннер сообщал об открытии выставки
французской живописи 19 века.
– Зайдём, - предложила Женевьева.
– Давай, всё равно пришли.
Перед нами проскочила бойкая группа иностранных туристов, мечтавших
ознакомиться с шедеврами французской живописи.
Мягкий полумрак вестибюля принял нас в свои объятия. Пристроившись в
хвост французам, в скором времени любовались привезёнными шедеврами.
Мы следовали по пятам за группой туристов, благо по-французски худо-
бедно понимали. Да и гид попалась бойкая, с любовью относившаяся к своей
профессии.
– А теперь обратите внимание на этот женский портрет, - донёсся до нас её
голос, - он долгое время хранился в одной из частных коллекций Парижа и
лишь двести лет спустя владельцы согласились представить картину на
широкое обозрение.
Я оторвалась от созерцания очередного пейзажа и, взглянув на портрет, едва
не вскрикнула от удивления. Опять та же самая картина, которую мы видели
в музее 1812 года.
– Женька, смотри, – толкнула я подругу, - опять наша Зинаида засветилась.
– Что, кто, где? – очнулась от размышлений Женевьева.
Между тем туристы прошли в соседний зал, а нам представилась
возможность разглядеть полотно поближе.
– Точно наша Зинаида и к гадалке ходить не надо, - подтвердила Женевьева,-
смотри, у неё в руках письмо. Интересно, что там написано?
В это время полумрак выставочного зала разорвал, заглянувший в окно
лучик света, и письмо ожило, появились буквы, сложившиеся в строки, но
тут же исчезли вместе с лучом солнца.
– Что это было? – удивилась подруга, - нет, ты видела? Там было что-то
написано. Интересно, что? Вот бы прочитать!
– Ничего не выйдет,
осветил письмо.
– Жаль, пошли дальше, здесь царит вечный полумрак.
Нехотя мы покинули зал. Спустившись вниз, в вестибюле купили каталог
выставки. У самого выхода я заметила небольшой бумажный рулон. Не знаю,
что на меня нашло, но оглянувшись, я убедилась, что на нас никто не
обращает внимания, прихватила этот самый рулон и пулей вылетела на улицу,
где меня встретил ясный солнечный день. У входа толпилась очередная
группа туристов, желавших прикоснуться к прекрасному. Женевьева, увидев
столь поспешное бегство, удивлённо спросила, куда меня понесло. На это я
лишь показала похищенный мной свёрток.
– Пошли, не видишь, у меня ценный приз, присвоенный в музее, а что там,
лишь богу известно. Плакат какой-то.
– Зачем он тебе понадобился?
– Сама не понимаю, что на меня нашло. Схватила вот и дёру дала. Давай,
поехали, пока не поймали. Мы перешли на противоположную сторону,
прошли полсотни метров и спустились в прохладу метрополитена. На этот
раз никакие неожиданности и неприятности не атаковали нас и минут через
сорок мы входили в мою квартиру.
Пройдя в гостиную, развернула рулон и увидела, что мне удалось стать
обладательницей постера, на котором был напечатан тот самый портрет,
который нас так заинтересовал. Подойдя к окну, развернула рулон и стала его
разглядывать, ведь зачем-то я его прихватила. Свет, попав на постер,
высветил письмо, на котором вновь проступили буквы.
– Женька, давай скорее. Я кое-что нашла.
– Ты чего орёшь
– Я прочитала письмо.
– Какое письмо? – удивилась подруга.
– То самое, что мы видели в музее.
Наконец-то смысл слов дошёл до Женевьевы и она с удивлением посмотрела
на меня.
– И где тебя угораздило это самое письмо прочитать?
– Смотри, - я развернула плакат, показывая его Жэке.
– Ничего не вижу, то есть письмо в руках Зинаиды вижу, а того, что там
написано – нет.
– Иди к окну, - скомандовала я и вновь развернула постер к свету.
– Читай!
Женевьева зашевелила губами и с удивлением посмотрела на меня.
– Я права, там написано, что Зинаида решила остаться там, в 1812 году и
вышла замуж за своего раненого. Как бишь, его звали?
– Вроде бы Мишель.
– Точно. Значит, мы никогда её не увидим?
– Думаю, ты права.
Ничего себе, послание из прошлого.