Бумажные шары
Шрифт:
— Почему здесь никого нет? — спросил Закуро, знавший, что в ночное время редко какое помещение в трущобах пустовало: там либо собирались банды, либо игроки в кости, либо ночевали бродяги.
— Разбежались, — ответил Гримо, старательно обходя последствия разгрома. — Боятся. Оно и не удивительно. Считай, почти через день стали трупы-то находить. И на всех один след. Завёлся, видать, в городе какой-то умалишённый.
Закуро усмехнулся: можно подумать, в Эдишаме бывало иначе. Город наводняли преступники всех мастей — от мелких воришек до изощрённых
— А вообще поговаривают, что это… не человек! — поделился, понизив голос почти до шёпота, Гримо.
Информатор был тощим, похожим на ободранную крысу коротышкой с постоянно шмыгающим носом и длинными тонкими руками, которыми он размахивал при ходьбе. Глядя на него, Закуро подумал, что Гримо смахивает скорее на болотного духа, чем на человека.
— Кто же тогда? — спросил он, пробираясь между рядами сваленных друг на друга ящиков, которые, судя по всему, использовались бродягами в качестве дров.
— Кианши! — покачал головой Гримо. — Вот что говорят. И я с этим согласен. Что только ни пробирается в город, как бы наши доблестные стражники ни пыжились и ни кричали, что обеспечили, наконец, безопасность! — информатор презрительно сплюнул. — Уж я-то знаю, что они своими задницами рисковать не станут! Только и могут, что жаловаться на низкое жалованье, а у самих мундиры уже на одном месте лопаются от обжираловки! — Гримо зашёлся в каркающем смехе, довольный шуткой.
Закуро вспомнил, что информатор полгода провёл в местной кутузке за какое-то мелкое правонарушение и с тех пор стал считать всех стражников личными врагами. Скорее всего, то, что Закуро с его помощью осмотрит тело очередной жертвы раньше них, казалось ему жестокой и изощрённой местью.
— Точно говорю тебе, — проговорил, отсмеявшись, Гримо. — Эта тварь пришла из леса!
— Мало ли своих ублюдков, — сказал Закуро и тут же выругался, споткнувшись о перевёрнутую миску с каким-то малоаппетитным месивом. — Чуть что, сразу на нечисть валим!
— Нет, здесь не то, — убеждённо покачал головой Гримо, пробираясь по узкому коридору, с потолка которого свисало заскорузлое тряпьё. — Не человеческая работа!
— С чего ты взял? — поинтересовался Закуро.
Он нарочно возражал, желая заставить Гримо высказать свои соображения, которые, судя по всему, совпадали с его собственными. Гатхир был рад услышать, что не он один подозревает в убийствах чудовище.
Он едва сдерживался, чтобы не заткнуть нос рукой — судя по вони, по полу были разлиты испражнения. Требовалась большая ловкость, чтобы не наступить на них.
— Можешь мне поверить! — усмехнулся Гримо. — Я всякого повидал. Но уж очень… как сказать… ненасытный этот убийца, вот что, — информатор погрозил кому-то невидимому тощим узловатым пальцем и перепрыгнул через раскиданные по полу куриные кости. — Впрочем, смотри сам! — он толкнул пронзительно скрипнувшую дверь и вывел Закуро на задворки.
Справа темнели полные отходов выгребные ямы, из которых несло так невыносимо, что гатхир счёл за лучшее
— Ну и где? — поинтересовался Закуро, на секунду убрав от лица руку.
— Здесь, здесь, не беспокойся, — провожатый сделал несколько шагов вправо и указал на полуразвалившийся плетень.
На его лице отразилось омерзение, и он поспешно отвёл глаза.
Закуро подошёл ближе и увидел наполовину лежащий в луже труп молодой женщины. Спутанные мокрые волосы частично закрывали лицо.
Смерть наступила недавно — следы разложения были почти не заметны. С левой стороны, от уха до груди, тянулся широкий бурый след засохшей крови.
— Всё, я пошёл! — проговорил Гримо, пятясь. — Я тебя привёл, а дальше ты сам. Я на этих мертвяков… уже налюбовался! — и он решительно направился обратно к двери.
— Погоди-ка! — окликнул его Закуро.
— Что? — информатор обернулся с явной неохотой.
— Как ты её нашёл?
— У меня свои источники, — не без гордости заявил Гримо. — А вообще, местные бродяги подсказали, — добавил он с усмешкой. — Всё, я могу идти?
— Проваливай, — махнул рукой Закуро, отворачиваясь.
Он сел на корточки и внимательно осмотрел тело.
— Снова женщина, — пробормотал он задумчиво, — и молодая. Однако начинал он с бродяг и случайных прохожих. Все они были разного возраста, пола и телосложения. Почему убийца переключился на девушек? У него нет системы, он убивает без разбора, или же его мотивы слишком сложны, чтобы их можно было понять сразу?
— Сумасшедший? — предположил, внезапно пробудившись, Дару.
Закуро давно примирился с тем, что в его голове существует кто-то ещё. Поначалу это было странно и пугающе, но потом гатхир решил, что ему ещё повезло: могло быть куда хуже. У некоторых личности существовали попеременно, и человек жил двумя жизнями, не зная, что делает та или другая ипостась в тот или иной отрезок времени. Закуро научился общаться со своим альтер-эго, в каком-то смысле даже подружился с ним.
— Вполне возможно, — ответил он, доставая носовой платок.
— Зачем он тебе? — деловито осведомился Дару.
— Хочу получше рассмотреть отметины.
Гатхир смочил платок в луже и принялся смывать с шеи убитой запекшуюся кровь. Он невольно поморщился, видя, как белоснежный лоскут превращается в отвратительное тряпьё.
— Выкинь его! — воскликнул Дару, когда Закуро машинально хотел сунуть его обратно в карман.
Гатхир усмехнулся и отбросил скомканный лоскут. Его двойник был совсем на него не похож — наверное, поэтому он и появился у него в голове. Дару удивительным образом проявлял щепетильность там, где гатхир был безразличен, зато оказывался до невозможности циничен в ситуациях, к которым Закуро не мог оставаться равнодушным. Словом, они отлично дополняли друг друга.