Бумажные шары

Ежов Михаил

Гинзабуро кивнул.

— Да, я помню. Старина Куригато не раз повторял нам это. Но, когда теряешь способность видеть, на многое начинаешь смотреть по-другому. Извини за каламбур. Так что тебя гложет? Ты ведь приехал, чтобы поделиться чем-то со мной, так? У тебя случилась беда?

— Да, можно и так сказать, — Йоши-Себер обвёл тоскливым взглядом сад. Весенний пейзаж был прекрасен, но не доставлял ему ни малейшего удовольствия: всё казалось отравленным прочно поселившимся в душе сомнением. — Видишь ли, когда ты рассказал мне, что Видари ослепил

тебя, чтобы занять твоё место на троне, я был очень… возмущён его поступком и, несмотря на то, что ты взял с меня обещание не мстить брату, не находил покоя. Несколько лет я провёл в муках, находясь рядом с ним и видя, что он нисколько не раскаивается в содеянном. Затем, не в силах больше терпеть это, я покинул дом и скитался по Янакато, пока не понял, что должен бежать от своей ненависти дальше. Тогда я убрался из страны и долго путешествовал, — Йоши-Себер сделал небольшую паузу прежде, чем продолжить. — Судьба, вернее, злой рок, завёл меня в Хирагуру.

При этих словах Гинзабуро резко остановился.

— Ты был во дворце Повелителя Демонов? — спросил он дрогнувшим голосом: должно быть, сразу понял, какую жертву принёс младший брат во имя мести.

— Да, — ответил Йоши-Себер. — И я заключил с Кабаином договор, — добавил он, предупреждая следующий вопрос.

— Нет! — выдохнул Гинзабуро, простирая руки к брату. — Зачем?!

— Чтобы стать Коэнди-Саматом.

— И ты стал?

— Увы, да.

Гинзабуро опустил голову и почти минуту стоял, не шевелясь.

— Мне очень жаль! — проговорил он, наконец. — Но ещё больше, чем твой долг Повелителю Демонов, меня тревожит, не совершил ли ты свою месть!

Йоши-Себер молча смотрел на брата, пытаясь понять, есть ли в его словах тайный смысл.

— Я убил Видари, — сказал он, наконец. — Изменив внешность при помощи волшебства, под видом наёмного стратега проник во дворец, втёрся в доверие к брату и отравил его, когда представился удобный случай.

Гинзабуро порывисто закрыл лицо руками, и внутри у Йоши-Себера что-то оборвалось.

— Кто тебя ослепил?! — спросил он резко и, пожалуй, слишком громко.

В ответ Гинзабуро только помотал головой.

— Это был Видари? — настаивал Йоши-Себер. Он схватил брата за плечи и встряхнул. — Ну?!

— Нет! — проговорил, опуская руки, Гинзабуро. — Я обманул тебя, Йоши-Себер! Я… не думал, что это кончится так. Смерть Видари на моей совести. И твоё падение — тоже! — он убрал со своих плеч руки Йоши-Себера и, сгорбившись, медленно двинулся по дорожке.

Йоши-Себер несколько секунд смотрел ему вслед, затем догнал.

— Кто это сделал? — спросил он глухо.

Теперь у него не осталось сомнений в том, что ему придётся совершить касишики — но не раньше, чем истинный виновник будет наказан.

— Я не могу сказать! — отозвался Гинзабуро.

— Ты шутишь?! Всё это время я…

— Понимаю! — перебил Гинзабуро. В его голосе слышалась боль. — Но это… сильнее меня. Если хочешь, спроси Куригато. Возможно, он ответит тебе.

Йоши-Себер нахмурился.

— Он

знает?

— Да.

Некоторое время братья шли молча. Наконец, Йоши-Себер спросил:

— Зачем ты солгал мне? — невольно он вспомнил годы, проведённые в вынашивании планов мести и скитаниях вдали от дома. Оказывается, всё это того не стоило!

— Если Куригато станет с тобой говорить, ты всё поймёшь, — ответил Гинзабуро. — Я знал, что ты захочешь отомстить, но не желал, чтобы тот, кто ослепил меня, пострадал от твоей руки. Я надеялся, что брата ты убивать не станешь. Любого другого… едва ли я сумел бы защитить.

Йоши-Себер понимал, что Гинзабуро прав: лишь родная кровь удерживала его от мести долгие годы. Назови брат другое имя, и он не дал бы клятву не мстить.

— Почему ты не хотел, что я отомстил, если это был не Видари? — спросил Йоши-Себер. — Ради кого пошёл на обман?

«Кто был тебе настолько дорог?» — вот какой вопрос следовало бы задать Гинзабуро на самом деле, но Йоши-Себер сдержался.

Они шли по аллее, по обе стороны которой росли вишни. Впереди показалась группа монахов, пересекавших двор. Завидев Гинзабуро, они поклонились, хотя знали, что он не может их видеть.

— Я же сказал: тебе всё объяснит Куригато. Если захочет. Кстати, ты нарушил клятву, — в голосе Гинзабуро послышался лёгкий укор.

— Знаю, — мрачно отозвался Йоши-Себер. — На мне достаточно грехов.

— Подозреваю, что рано или поздно ты совершишь касишики, — Гинзабуро сделал паузу, подбирая слова. — Ты знаешь, я всегда считал, что убивать себя противоестественно. Касишики — пережиток прошлого.

— Не будем об этом, брат.

— Хорошо, — не стал спорить Гинзабуро. — Просто династия Сигато вот-вот прервётся. Наш брат мёртв, и, насколько я знаю, у него не было детей.

— Всё верно, — кивнул Йоши-Себер, понимая, что имеет в виду Гинзабуро. — Видари не успел даже жениться. Советники и жрецы уже делят власть, пользуясь тем, что трон опустел.

Гинзабуро с сожалением покачал головой.

— Кто бы мог подумать, что у трёх сыновей императора не окажется наследников! Даже Самэнь выбрала почти тот же путь, что и я.

— Да, решив удалиться в Бендзиро, она лишила наш род последней возможности, — согласился Йоши-Себер.

— Я никогда не понимал Самэнь, — вздохнул Гинзабуро.

— Она сильно изменилась после произошедшего с тобой несчастья. Думаю, тот случай повлиял на всех нас.

Гинзабуро задумчиво покачал головой.

— На каких условиях ты заключил договор с Кабаином? — спросил он вдруг.

Йоши-Себер поморщился.

— Он обещал, что я отомщу Видари.

— А взамен?

— Служба, разумеется.

— Значит, пришло время платить по счёту?

— Да. И он уже посылал за мной.

— Кого?

— Демона.

— Ты… убил его?

— Да.

— Как? — в голосе Гинзабуро прозвучало удивление.

— При помощи одного мощного артефакта.

— И много у Кабаина ещё посланников?