Бумажный грааль. Все колокола земли
Шрифт:
– Серьезно? – В банке действительно плавали всяких размеров глаза, взятые от разных существ. – Для чего они?
– Чтобы трупы могли играть в шарики. У меня есть пара восковых фигур, стоящих на четвереньках. Вполне себе мертвяки, жилистые, волосы отросшие, кожа висит клоками, одеты в какую-то рвань…
– Правда? – спросил Говард. – По-моему, одного из них я сегодня уже видел.
Дядя кивнул, ничуть не удивившись его словам.
– В общем, трупы бросают глазные яблоки и должны попасть в нарисованный кровью круг. Шикарное воздействие, очень
Говард всегда считал, что музей духов был нужен дяде для «исследования паранормального», что он по-настоящему верил в призраков, настаивал на правдивости истории со «студебекером» и не желал развлекать людей восковыми куклами и проекциями мертвых женщин, из-за чего его затея и прогорела. И вот теперь дядя Рой занимается всякими дурачествами и хранит на кухне банку с глазами.
– Мальчик мой… – Дядя Рой вдруг повернулся и схватил его за руку. Говард почувствовал себя блудным сыном, который слишком долго скитался. – Как поживает твоя бедная матушка?
– Очень даже хорошо. У нее все в порядке. Вполне себе счастлива.
Дядя покачал головой, словно Говард рассказал ему, что мать живет на улице, а все ее пожитки уместились в одну сумку, которую она таскает за собой.
– Я считаю, она так и не оправилась после смерти твоего отца. Да и мне, как его брату, пришлось тяжко. У него, конечно, были свои недостатки… – Дядя Рой перевел взгляд на Говарда. – Может, оно и к лучшему, что ты был еще маленьким. Я вовсе не имею в виду, что расти без отца легко, просто детям постарше, когда они уже хорошо знают родителей, иногда бывает тяжелее. Пока мы сюда не переехали, я старался как мог восполнить эту потерю. Но разве это возможно?
Говард удивленно кивнул. Такие неожиданно искренние слова дяди его тронули.
– Вы старались, я знаю.
Это дядя Рой возил его на матчи и на пляж, рассказывал шутки и тайком подмигивал Говарду в серьезных ситуациях. Теперь дядя как будто сомневался в своих заслугах. Такое чувство, что он уже долгие годы беспокоится из-за того, что мало помогал племяннику. Говард вдруг решил обнять дядю, и тот, преодолев неловкость, тоже обнял его в ответ, затем протер глаза и вздохнул:
– Как летит время!
– И не говорите. – Говард сел в кресло. – Хотя вы почти не изменились.
– Растолстел, – пожал плечами дядя Рой. – А когда-то был в форме. Мог целый день проработать на солнце, а на следующий день встать – и все заново. Да ты и сам помнишь.
Говард кивнул.
– Кстати, ты уверен насчет мамы? Как она там? В письмах, знаешь ли, между строк скользит какая-то меланхолия.
– С ней и правда все хорошо, – ответил Говард. – Работает, составляет каталог для новой передвижной библиотеки. – Дядя Рой положил руку ему на плечо, вероятно, желая утешить. –
– Ничего страшного, мы ведь получили твое письмо. Сильвия звонила утром и сообщила, что ты сидел на чердаке у Джиммерса, привязанный к стулу. Черт бы побрал этого Джиммерса… Зато я успел подготовить женщину на лестнице. Ты к нам надолго?
Говард пожал плечами:
– Пока точно не знаю. Не хотелось бы вас стеснять…
Дядя Рой отмахнулся.
– А вы знакомы с этим мистером Джиммерсом? – спросил Говард, спеша поговорить о чем-то другом. – Я не очень-то понял, что он из себя представляет. Это Сильвия сказала, что я был привязан к стулу?
– Джиммерс тот еще тип. Мозги совсем набекрень. Ты ему одно, а он тебе другое. Про сарай рассказывал?
– Немного, – с сомнением ответил Говард.
– А как тебе дверь, которая открывается сама по себе? – улыбнулся дядя Рой.
Говард пытался вспомнить, какие двери у Джиммерса открывались сами. Или он имел в виду дверь сарая?
– Простите, я… – До него вдруг дошло, что дядя имел в виду дверь собственного дома. – Я сдаюсь. Как вы это сделали?
Дядя Рой открыл холодильник и, наклонившись, достал небольшую банку, в которой лежало что-то вроде отрубленных пальцев.
– Скажем так, с помощью механики. Что ты изучал в университете?
– В основном искусствоведение. Ну и литературу.
– Ерунда, на жизнь этим не заработаешь. Про магнетизм что-нибудь знаешь? «Миром будет управлять страна, которая подчинит себе магнетизм». Помнишь, кто это сказал?
– Понятия не имею, – покачал головой Говард.
– Диет Смит, из комиксов про Дика Трейси. А говоришь, литературу изучал. Сэндвич будешь?
– Нет, спасибо, я только что позавтракал.
– Надеюсь, не в «Джерси Дели»?
– Неа, где-то возле гавани. Капитан что-то там.
– А, «Капитан Англия». Знаю хозяина, это мой приятель. Завтраки неплохие. От «Джерси Дели» держись подальше. Жарят все на прошлогоднем масле. Однажды съел у них тухлое яйцо и чуть не отравился. Да и расположение неудачное. Думаю, они недолго протянут, как и девять предыдущих идиотов, открывавших там кафе. Хорошее место – самое главное. – Дядя Рой намазал два куска белого хлеба толстым слоем майонеза, а между ними положил шесть или даже восемь кусков мясной нарезки. – Огурчик дать? – предложил он, отвинчивая крышку с банки, набитой маринованными огурцами.
Воспоминание о заспиртованных глазных яблоках было еще настолько живо, что Говард отказался.
– А ты налетай, не стесняйся, – сказал он дяде.
– Для обеда еще рановато, хотя в моей жизни нет строгого расписания, понимаешь? Правда, спиртное строго после четырех. Нельзя поддаваться порокам. Нужно держать их под контролем. «В каждом излишестве таится корень его собственного разрушения». Это Зигмунд Фрейд сказал, когда был трезвый. Все остальное он говорил под веществами. Психологию изучал?