Бумажный грааль. Все колокола земли
Шрифт:
Он погасил лампы и направился к выходу. Ключ дядя спрятал в новом тайнике, и через пять минут они выехали в сторону Мендосино. Дядя Рой показывал дорогу через город к Альбиону, где они припарковались возле дома, на крыше которого сидел Шалтай-Болтай. Того самого дома, где вчера утром Говард чуть не разбил машину.
На лужайке перед домом красовалась целая сказочная страна из миниатюрных мельниц и каруселей. Некрупный темноволосый мужчина в футболке с рукавами-бахромой набирал лопатой цемент из оцинкованной ванночки. У дома через дорогу миссис Лейми, одетая в красное кимоно и резиновые сапоги, поливала розы.
Говард
Беннет говорил с едва заметным акцентом. Говард не сумел понять, откуда он родом.
– Я строю всякое. – Этой фразой он как будто подвел итог всей своей жизни. Смывая шлангом с лопаты влажный цемент, Беннет показал на двор, где разместилась огромная коллекция безделушек, работающих от ветра: человечки распиливают доски, утка хлопает крыльями, рыбки плывут вокруг столба, от океанского бриза вращаются голландские мельницы и карусели с коровами. – Они всегда в движении. Никогда не останавливаются. – Он закурил и глубоко затянулся.
Вдоль дома выстроились клумбы с цветами из крашеного дерева – резные тюльпаны и маргаритки, замысловатые розы, склеенные из отдельных деталей. За деревянными цветами сидели деревянные животные, их головы без конца качались на ветру. Вся лужайка постоянно двигалась: вверх-вниз, вперед-назад и вбок. Крыша была утыкана флюгерами, которые повернулись на восток, а среди них, скрестив ноги, точно судья на скамье, сидел фанерный Шалтай-Болтай в коротких штанишках и знакомых туфлях с красной подошвой. Он хитро поглядывал в сторону миссис Лейми, опрыскивающей розы. С океана прилетел мощный порыв ветра, и рука Шалтая-Болтая опустилась в приветствии, а затем пружиной ее вытолкнуло наверх.
Мистер Беннет отключил воду, провел рукой по волосам и, поднявшись на крыльцо, ушел внутрь дома. Дядя Рой последовал за ним, на ходу бросив Говарду:
– По-моему, он заполонил тут все этими крутилками, лишь бы довести старушку. Отчасти поэтому она так меня ненавидит – я ведь дружу с Беннетом. Говорит, что это позор всей улицы. Две недели назад пыталась устроить здесь пожар. Тогда мы и посадили на крышу яйцеголового. Машет ей круглые сутки, а она жутко бесится. Даже пробовала добиться судебного запрета.
– Серьезно? – с искреннем удивлением спросил Говард. – Она пыталась сжечь дом?
Дядя Рой кивнул с серьезным и решительным видом, под стать Оливеру Харди, при этом ухмылка и поднятые брови снова его выдали, как и вчера во время разговора о погребенных под землей «бьюиках».
Мистер Беннет снял с плиты стальной кофейник и разлил кофе по трем тяжелым фарфоровым чашкам с коричневыми пятнами внутри. Кофе был горьким и чуть теплым, с частичками гущи, однако Беннет пил его с невероятным удовольствием, словно в последний раз, между глотками затягиваясь сигаретой. Обстановка была скромная: простая деревянная мебель, сосновый пол в гостиной, старый ковер, скатанный в рулон. Комод из дуба лежал в разобранном состоянии посреди моря опилок; в одном из ящиков остался шлифовальный станок и три-четыре листа абразивной ленты.
– Небольшой проект, – кивнул мистер Беннет в сторону комода. – Хозяйка живет у гавани, хочет привести его в порядок. Бедная старушка. – Он покачал головой. – Миссис Девентер, – добавил Беннет, обращаясь к Рою.
– А, точно, миссис Девентер. Ее миссис Лейми тоже пытается выселить, – объяснил дядя Говарду. – С обеих сторон земля принадлежит миссис Лейми. Думают построить там банк, а миссис Девентер прямо посередине. Но она не сдастся. Она ведь голландка, как и я.
– А это все равно что немец без мозгов, – закивал Беннет. – Никакой ты не голландец, – сказал он Рою. – На прошлой неделе говорил, что ты… Как там? – Он посмотрел на Говарда в ожидании подсказки. – Какой-то островитянин из Южных морей. С Фиджи, что ли.
– Вообще-то я говорил, что мой дед жил в Южных морях. – Дядя устало качнул головой. – Но он был не местный. Занимался гостиничным бизнесом.
– Я запомнил совсем по-другому. – Мистер Беннет поджал губы и внезапно сменил тему: – Я тут изучал цифры.
Дядя Рой закивал:
– Он выиграет в лотерею.
– Назовем это принципом универсального притяжения. Цифры – они как люди, прямо как мы с вами. Понимаешь?
– Как люди? – переспросил Говард.
– Вот именно. Например, отправляется кто-то на банкет или на пикник. И никого там не знает. Ни одного знакомого лица. Только вдумайся. Ходит туда-сюда, потом, возможно, присядет на раскладной стул. Вскоре заведет беседу с совершенно чужим человеком, и вдруг выясняется, что они оба любят бейсбол. Фанатеют от «Джайантс». Или им нравится одна и та же порода собаки, или их жены вечно заняты одной и той же глупостью. Улавливаешь мою мысль?
– Конечно, – ответил Говард. Через окно было видно, что миссис Лейми сидит на крыльце, защищенном от ветра, читает книгу и пьет что-то горячее из кружки. Говард вдруг понял, что недооценил миссис Лейми. Если она действительно пыталась сжечь дом Беннета и если она настоящий монстр, каким ее представляет дядя Рой…
– Еще кофе? – предложил Беннет, глядя на их полупустые чашки.
– Если только добавишь к нему сладких леденцов. – Дядя толкнул Говарда локтем, чтобы тот оценил его смешную шутку. – А то кофе твой на вкус прям крысиный яд. Из какой дряни ты его варишь?
– Тоже мне знаток! – Мистер Беннет с презрением отмахнулся и сказал, обращаясь к Говарду: – Так вот, с цифрами все точно так же, как с людьми. Бросаешь их в коробку, и они отправляются на поиски собеседника. Ищут себе компанию. Встряхнешь, покрутишь, и вот уже номер сорок три сидит рядом с номером восемнадцать, номер шесть вместе с номером восемь, а номер двенадцать прицепился к третьему, и с течением вечера им все приятнее друг с другом. В следующий четверг очередной пикник, и на этот раз они уже с порога глазами ищут знакомых. Хитрость в том, чтобы следить за ними и понять, какие притягиваются. Все дело в притяжении, только и всего. Не в смысле любовь, ничего такого, просто самое обычное притяжение. Если хочешь сорвать куш, нужно хорошенько изучить вопрос.