Бумажный Тигр 3
Шрифт:
– Аргахарро-ооо-рр, - рычал и выл он, судорожно изгибаясь и трясясь, с каждой секундой уменьшаясь в объеме, превращаясь в облако кружащей разъединенной плоти, - Ааа-а-аррргх!..
Язык тучным сизым слизнем выбрался сквозь прореху в его щеке и куда-то медленно пополз, сопровождаемый распухшими багровыми миндалинами, которые он тащил за собой, точно мощный буксир пару неуклюжих речных барж. Секундой спустя его кадык, раскрывшись пополам, исторгло из себя хрустящую водопроводную трубу гортани, обмотанную пучком голосовых связок. И только тогда страшный крик, мучивший Лэйда, невыносимый крик перерождающегося и медленно разбираемого
И только когда крик этот наконец смолк, оставив одну только пронизанную негромким деловитым треском нитей тишину, Лэйд разобрал звук, который должен был расслышать еще до того, но который все это время звучал где-то на периферии.
Ритмичное громыхание чего-то тяжелого. И, кажется, делающееся все более громким с каждой секундой. Направление он угадал почти мгновенно – со стороны лестницы. А значит…
Даже страх, сковавший его по всему телу свинцовыми кандалами, не помешал Лэйду мысленно чертыхнуться.
Лестница. Подобные звуки могут издавать только хорошие крепкие ботинки, спешно спускающиеся вниз по ступеням. Много хороших крепких ботинок – по меньшей мере, дюжина. Видно, самые отчаянные клерки из числа биржевого воинства Крамби все-таки набрались духа спуститься вниз, на помощь. И сейчас спешно движутся к лазарету, не предполагая, с чем им доведется здесь столкнуться.
***
Надо предупредить их, понял Лэйд. Нельзя поднимать шума. Нельзя резко двигаться. Нельзя привлекать к себе внимание. Если кто-нибудь из них громко хлопнет дверью или, того хуже, испуганно закричит, не совладав с собой… храни нас всех Бог!
Серебряные нити продолжали свою работу, распарывая и сшивая свою жертву. Кажется, они действовали совершенно случайно, даже хаотично, не имея перед собой ни определенной картины, ни даже четкой цели. Просто вдумчиво перекраивали оказавшийся в их распоряжении материал. Но Лэйд не сомневался, что они охотно оторвутся от своего занятия, если обнаружат новое поле для работы.
– Мисс ван Хольц… - осторожно позвал Лэйд, использовав шепот едва ли более громкий, чем дыхание, - Мне кажется, у нас есть минута или две, пока оно… занято. Двигайтесь ко мне и мы вместе…
Кажется, она с трудом сознавала происходящее. Веки дрожали, взгляд, расфокусированный и полупрозрачный, плавал по залу, точно древесный листок по поверхности озера.
Шаги со стороны лестницы быстро приближались. Быстрые, грохочущие, тяжелые – они точно отсчитывали оставшиеся в их распоряжении секунды.
Подбадриваемые друг другом, возбужденные собственной храбростью, вооруженные Коу, эти люди, верно, сумели убедить себя в том, что представляют собой грозную силу. И потеряли последние остатки осторожности. Лэйду показалось, что он слышит голос Коу за гомоном прочих, голос холодный и спокойный, по-военному четко раздающий указания. Дверной проем, которой он сам миновал несколькими минутами ранее, осветился пляшущими на стенах пятнами гальванического света. Фонари.
– Мисс ван Хольц! – отчаянно позвал Лэйд, - Будьте благоразумны, нам надо…
Дверь распахнулась с грохотом, будто ее вышибли тараном. И сразу сделалось ясно, что людей в коридоре даже больше, чем ему представлялось. Не полдюжины, а по меньшей мере десять. Ослепленный
Холодный блеск стали в их руках. Они были вооружены.
– Вон она!
– крикнул кто-то взволнованно, - Я ее вижу! Кажется, цела!
Они еще не видели. Не сориентировались, не разобрались, не поняли, что вторглись на сцену во время выступления. Как и того, что с этого момента сделались его частью.
Серебряные струны, обеспокоенные громким звуком и светом, издали зловещий гул. И существо, дергающееся в их сплетении, на миг обрело возможность шевелиться.
– Туда! Смотрите туда! Это…
– Чертово дерьмо!
Существо, сотканное невесомым серебром из тела Синклера, за считанные минуты своего существования, прошло столь далекий путь в своей трансформации, что уже не могло считаться даже дальним его родичем. Скорее, оно походило на… Лэйду не хотелось даже думать на этот счет. На эмбрион дельфина исполинских размеров, быть может. Раздувшееся, состоящее из бугров хаотично разросшейся плоти, усеянных костяными осколками, оно взирало на мир беспомощно хлопающими человеческими глазами, но все прочее… все прочее человеческим уже не было.
Пальцы превратились в торчащие из спины не то гребни, не то плавники. Судя по их колыханию, они утратили свою двигательную функцию, сделавшись бесполезными отростками, которыми хозяин уже не мог управлять. Жгуты из переплетенных жил и кишок вяло ворочались, но движения их не выглядели осмысленными. Плоть спеклась с костями, внутренности – с волосами и соединительной тканью. На боках чудовища беспомощно дергались жабры, образованные, кажется, из человеческих век. Несмотря на то, что раздувшееся монстрообразное тело было водружено по меньшей мере на десяток конечностей, некоторые из которых представляли собой собранные из человеческих костей многосуставчатые щупальца, рыбьи хвосты из хрящей и какие-то бессмысленные не то лапки, не то хвосты, Лэйд сомневался, что эта тварь сможет хотя бы ковылять без посторонней помощи. Даже сейчас она была подвешена в коконе из переплетающихся серебряных нитей, перекроивших ее вдоль и поперек, давших ей новую страшную жизнь и ставших частью этой самой жизни.
Существо распахнуло пасть, страшный треугольный провал, внутри которого Лэйд с отвращением разглядел ряды зубов из человеческих ребер и пузырящийся, сотканный из легких, язык.
– Помо… - выдохнуло существо, задыхаясь и источая складками своей туши не то сукровицу, не то желчь, - Помо…
Лэйд слишком поздно сообразил, что сейчас произойдет. А может, мысль, мучительно долго добиралась к его собственному языку, потратив на это на полсекунды больше положенного.
– Не стрелять! – отчаянно крикнул он, - Не…
***
Стрельба из огнестрельного оружия в тесном пространстве – чертовски неприятная штука. Даже если это аккуратная автоматическая машинка вроде той, что была у Коу. Но если это полдюжины револьверов армейского образца…
Лэйд взвыл, пытаясь одновременно прикрыть глаза и уши, но поздно. Перед глазами лопнули оранжевые, синие и золотые круги, а в уши точно забили единым махом по железнодорожному костылю. Он свалился на пол, ослепший и оглушенный, ощущая из всех запахов мира одну только отчаянную кислую горечь порохового дыма.