Бумажный Тигр 3
Шрифт:
Кабинеты на втором этаже оказались куда просторнее и комфортнее. Видимо, предназначались для служащих более высокого звена. Кроме того, они и обставлены были превосходным образом, на современный манер. Никакой громоздкой мебели, всех этих тяжелых чудищ, порожденных Карленом, Мажорелем и Вайсвайлером[4], одни только изящные конторки, небольшие столы и несгораемые шкафы.
Восседающие на столах пишущие машинки новейшей конструкции внушали невольное почтение – хромированные, сверкающие клавишами, они походили на какие-то сложные боевые машины, замершие в ожидании сигнала к атаке. Телефонные аппараты с медными рукоятками индукторов тоже выглядели новенькими,
Едва ли все это ввел покойный мистер Олдридж, отстраненно подумал Лэйд. В его представлении старый джентльмен, невесть как вовлеченный в тайну Бангорского Тигра, в глубине души оставался ретроградом из числа тех, которым милее скрипеть перьями по бумаге, чем пользоваться новомодными техническими новинками. Должно быть, Крамби, войдя во власть, обставил здесь все согласно своему вкусу…
Но это не играло никакой роли – по крайней мере, для него, Лэйда Лайвстоуна.
Выбрав один из кабинетов, Лэйд запустил руку в потайной карман пиджака – и стол деловода стал покрываться вещами, которые могли бы выглядеть зловеще и странно – однако в подобной обстановке выглядели дико и неуместно.
Невзрачный деревянный кругляш, лишь немного отшлифованный, в центр которого воткнута закопченная игла. Сплавленные воедино три рыболовных крючка. Склянка с густой, напоминающей чернила, жидкостью. Потертая латунная шестеренка, покрытая вязью из зловещих ржавых пиктограмм. Мелкий грязно-розового цвета турмалин с дефектом огранки, оправленный не то в серебро, не то в олово. Ветхая тряпица, испещренная письменами, равнодалекими как от привычных латинских литер, так и от диграфов полинезийцев. Чайная ложка с опаленным черенком из неестественно светлого металла. Германский пфенниг из Новой Гвинеи, на потемневшем реверсе которого вместо привычной райской птицы был грубо вырезан трикветр[5]. Последним предметом, который он, поколебавшись, возложил на письменный стол, были часы – дешевый жилетный брегет[6] с болтающейся крышкой.
Нелепо. Он сам себе казался школьником, устроившим ребяческую игру вдали от глаз взрослых. Это и верно в некотором смысле была игра, своеобразная и тянущаяся уже очень давно, игра из числа тех, которые благоволят дуракам и в которые можно некоторое время выигрывать даже не зная толком правил.
Лэйд проверил пальцем спаянные рыболовные крючки и убедился, что они не раскалились. Ничего удивительного. Этот амулет обладал способностью ощущать присутствие понатури – кровожадных рыжеволосых тварей, выбирающихся темными ночами из океана – но здесь, в центре обрамленного камнем Майринка, нечего и думать было повстречать кого-то из их мрачного племени.
Кусок дерева, который выглядел большой неказистой щепкой и который был тайком отпилен от виселичного помоста, на котором казнили трех человек, тоже не принес никаких сюрпризов. Вогнанная в него игла не задымилась и не заворочалась, точно клинок в свежей ране, осталась безучастно торчать, как стрелка солнечных часов. Превосходно. Значит, и туреху не посчитали нужным в последнее время посещать обитель мистера Крамби. Лэйд усмехнулся самому себе. Если бы здесь отметились туреху, картина была бы иной, совсем иной. Надо думать, элегантный бежевый особнячок Конторы уже был бы окружен мрачными как катафалки, локомобилями Канцелярии, а на первом этаже вместо звенящих фужеров и смеха слышались бы отрывистые сухие команды снующих крыс в глухих костюмах.
Туреху не считают нужным маскировать свое присутствие, они приходят на запах крови – свежей теплой крови, и уходят лишь когда наедятся
Лэйд, поморщившись, спрятал бесполезную щепку. Не требовалось обладать инициацией кроссарианской школы, чтобы понять, на эти роскошные паласы никогда не ступала нога чудовища. По крайней мере, из свиты Танивхе, Аграт или Карнифакса. Вечно голодные, алчущие крови и мяса, те, подобно своим покровителям, действовали подобно хищным зверям, бесцеремонно и дерзко. И пировали обыкновенно на окраинах, не рискуя забираться далеко в город.
Какая-то тварь хитрее нравом? Лэйду были знакомы и такие. В услужении Брейрбрука, к примеру, состояли груаймины[7] – мелкие шкодливые твари, которые чтобы развеселить своего патрона, зачастую творили всякого рода непотребства и недобрые шутки. Эти могли обварить кипятком лицо хлопочущей хозяйке, направить топор дровосека так, чтоб тот отрубил себе пальцы, или даже устроить пожар в доме. Подобные злые шалости вполне в их духе, вот только…
Лэйд потряс склянку с чернилоподобной жидкостью, осторожно, точно это была склянка с нитроглицерином. Но даже спустя минуту на ее дне не обнаружилось белого кристаллического осадка, а поверхность быстро сделалась спокойной и безмятежной. Лэйд хмыкнул, спрятав склянку обратно, нимало не удивившись такому эффекту, а точнее, отсутствию всяких эффектов.
Это же Майринк. Будь дело в Миддлдэке, вотчине Лукавого Жнеца, как именовала паства Брейбрука, груаймины могли бы решиться на что-либо подобное. Тщась угодить патрону, они порой забывали про инстинкт самосохранения, а совести не имели вовсе, как не имеют ее все простейшие существа. Но в Майринке?.. Никто из этого мелкого племени не осмелился бы вторгнуться в ту часть Нового Бангора, которая служила ему сердцем и по правилу, заведенному невесть кем и невесть когда, пользовалась правом экстерриториальности. Ни один из Девяти Неведомых не имел здесь власти, не случайно именно здесь, в Майринке, испокон веков располагалась мрачная громада Канцелярии… Даже пребывая в самом благодушном настроении, Брейрбрук не позволил бы своей стае шалить столь нагло и вызывающе.
Следующей была монета. Подняв пфенниг двумя пальцами, Лэйд аккуратно установил его на ребро. Не все отродья, рожденные проклятой кровью Нового Бангора, чтут кроссарианскую иерархию, считая необходимым кому-то подчиняться. Например, э-гуи, злокозненные духи, не имеют ни покровителя, ни патрона, их направляет один только голод, и голод страшный, почти неутолимый. Похожие на обтянутые маслянистой серой кожей скелеты, они проникают в любой дом сквозь тончайшие щели, втягиваясь, будто дым и, уходя, оставляют внутри лишь причудливые фигуры, сложенные из костей хозяев. Иногда, утолив голод, э-гуи могут пошалить, ощущая себя в полной безнаказанности. Вот только…
Монета не стала вращаться вокруг своей оси. Даже не шелохнулась. А когда Лэйд осторожно подтолкнул ее ногтем, упала на поверхность стола и осталась недвижимой. Э-гуи любят человеческую кровь и сладкое человеческое мясо, но они не любят холодный камень, который жжет их скелетообразные тела, точно раскаленный уголь. Пребывание здесь, в Майринке, было бы им мучительно, как человеку – пребывание в Геенне Огненной.
Лэйд медленно перебирал предметы, лежащие перед ним на столе. В некоторые вглядывался, ища только ему известные перемены, другие, поморщившись, сразу откладывал в сторону.