Бумеранг фаталиста

Кириллов Юрий Александрович

Из школьных воспоминаний. Танечка Дунаева – староста 10 «А». Задатки общественного лидера. Ее любят учителя, уважают одноклассники, за исключением одного Гриши Веселова. Гришка – шалопай, бузотер, мальчонка пролетарского происхождения. Выходец из завокзальной шпаны, непонятным образом, вместо ПТУ, очутившийся в 10 классе. Несколько Таниных попыток образумить хулигана Веселова, неудачные. Гришка куражится над девочками, подкладывает учителям на стул канцелярские скрепки, грозит самой Тане (старосте), если она будет к нему приставать, то он вступит с ней в половой контакт в кустах за школой. После сделанного ему замечания, нагло улыбаясь, трогает грудь старосты и пытается поставить ей засос на шее. Волевая и целеустремленная девочка никому не жалуется. Пробует договориться с ним по-хорошему. Объясняет, что могут отчислить из школы и тогда ему прямой путь в колонию для несовершеннолетних. На следующий день, Гриша оскорбляет ее на виду у всего класса. «Боже мой, какой позор». Оскорбления сопровождаются нецензурной бранью и угрозами привести своих друзей, которые

ему помогут произвести с ней сексуальный контакт. Таня очень сильна огорчёна. Ее честолюбие страдает оттого, что она ничем не может помочь падшему молодому человеку. Виноваты, семья, гены, улица. Наконец она испытывает последнее средство. Просит Веселова задержаться после уроков для разговора с ней. В ходе беседы предлагается компромисс. За каждый день, проведённый в школе без замечаний, пачка сигарет. Веселов, думая, что над ним издеваются, пытается поставить Таню в позу знака зодиака, созвездия Рака, но это ему не удаётся. После ожесточенной борьбы, в которой Таня выходит победительницей, она выдаёт ему аванс – один рубль, сразу за четыре дня вперёд. Гриша не понимает в чем дело, он ошеломлён. «Что же, можно попробовать», бормочет, растроганный. Начинает понимать, как он ошибался в «идейной сучке», и впервые сталкивается с человеческой добротой и бескорыстием. Ему тревожно и мучает непонимание ситуации. «Тебе-то, зачем это нужно?». Таня начинает мутить воду и отвечает уклончиво: дескать, честь класса и прочее такое. Она в то время впервые проводит эксперимент о том, о чем она смутно начинает догадываться. О необъяснимой у нее власти над мальчиком, если она сама это захочет. Естественно, сначала надо фраерка заманить, так сказать прикормить. Потом делай из него все что хочешь. Правда она еще верит, где-то в глубине души, что люди добрые, в том числе и Гришаня. Ведь Гришаня то, по сути хороший, смышлёный парнишка и может не безобразничать на уроках. Не мешать остальным ученикам, слушать учителей. Договор заключен. У плохого парня начинается процесс духовного возрождения. Его сердце начинает открываться и туда начинает входить любовь и доброта. С помощью Тани он изживает свои недостатки: склонность к надругательству и отрицаловку к миру. К выпускному классу он также избавляется еще от своей вредной привычки - онанизма. Да, естественно, Таня давно ничего не платит. Платит уже Веселов, по мелочам, букетик цветов, жвачка, шоколадка. Избавление от онанизма ведь даром не обходиться. Они теперь лучшие друзья. Веселов становится ее телохранителем и подносчиком портфеля. Начинает заниматься брейк-дансом.

Правда, когда Гриша не поступил в институт, их дороги разошлись. Гриша, баллов не добрал, в отличие от Тани. После чего Таня совершенно потеряла его из виду, но общих знакомых узнавала, что бедный Гриша, лишившись духовной наставницы, связался с дурной компанией, играл в карты, выпивал и развлекался с падшими женщинами.

«Ведь верно сказано, чёрного кобеля не отмоешь добела, я даже чувствую ответственность, испытываю некую вину за судьбу этого талантливого паренька. Но что сделать. Улица. Воспитание. Я так не смогла его подтянуть к своему уровню. Бесполезно. Правда, сейчас, лет через десять, он сколотил, какую группу бродячих артистов и выступает сам в ней, лицедействует. Но ведь, все равно, как не крути, ему не хватило женщины, которая верной рукой ему бы указывала направление. Ведь в нашей стране Гриша мог сделать приличную карьеру, стать бизнесменом, или депутатом. Да вот не сложилось у него со мной, а потом с другой волевой женщиной. Что-то ему не хватило, и сразу потерялся. Не смог, так сказать, вписаться в рыночную экономику. Правильно в народе говорят, мол, женщина это шея, а мужчина голова. Куда шея повернет, туда голова и смотрит.

Так эпизод есть, более-менее нормальный. Хороший для первой главы жизнеописания. Таких у меня набралось штук пять. Я сел за стол и, не мешкая, приступил к работе, к следующему из эпизодов, в котором рассказывалось, как молодая Дунаева с помощью своего брата, оборудовала свою первую пивную палатку. Эпизод был неплохо написан, с характерными деталями времени, с превосходными диалогами, но что-то меня не устраивало, какой-то пустяк. Я почему-то никак не мог уловить общей стилистики. Именно общей. Конечно, разные главы в зависимости от содержания потребуют различные оттенки. Юмор, ирония, патетика, монументальность, пафос. Но общая стилистика, должна быть сквозной по всем главам, во всей книге. Трудность заключалась в том, что стилистика не должна быть мужской, отражающей мой литературный почерк, а принадлежать Татьяне и выражать ее душевные переживания. Это ведь необходимо, если подходить к работе добросовестно, не настраиваясь на высокооплачиваемую халтуру. Но не мог, я писать за женщину, даже если хорошо заплатили. У них ведь там, какие-то переживания, какие-то свои мелочи. Надо бы как-то по-другому. Типа, Ой, он так на меня посмотрел, что по моему телу пробежала мелкая дрожь, и я немного покраснела. Хорошо, что у меня косметика хорошая, поэтому на моем лице, пунцовеющие щечки были не видны. Что-то типа такого. А я не как не мог подстроиться под эту женскую тональность. Привык быстро раскручивать сюжет и четко выстраивать логические цепочки простыми словами. Поэтому писал Танину книгу непонятными ляпами, потом, думал, как-нибудь состыкую. А вот сейчас, думаю, что стыки не удадутся. Нельзя все-таки писать в раздвоенном состоянии, от своего имени, но за женщину.

Сегодня, когда я откровенно забил болт на работу и предавался тунеядству, в кабинет заглянула Ира и осторожненько так спросила

– Юрий Алексеевич, а вы что ни будь понимаете в воспитании детей? – Я сделал глубокомысленный вид и напыщенно молвил – Что там понимать, все проще пареной репы. У каждого ребенка своя личная карма и родовая карма. Все записано в книге судеб. Все что написано, все произойдет. Волноваться по этому вопросу не стоит. Там на небесах, ребенок уже выбрал папу с мамой. Он уже знает свое производное воспитание, от нас мало что зависит. Мы воспитываем их, как можем. А это все наверху просчитывается, когда киндер образуется –

– Э, как у вас просто. И что получается, что детей воспитывать не надо. А как же воспитание детей своим примером?

– Каким примером? Приведи пример. А впрочем, какой у тебя может быть пример – и пренебрежительно махнул рукой – Слушай, лучше меня, тут давеча у моего друга история произошла. Он мне рассказывает, я говорит, всегда воспитывал своих детей по библейским заповедям. Как там, в писании написано «Относись к ближнему, как ты хочешь, что бы относились к тебе». Я всегда им помогал, защищал, оберегал. Дети выросли и… Я понял, что они не хотят мне помогать, оберегать и защищать. А наоборот тянут из меня последнее. Ну почему? Ведь я вел себя по отношению к ним по-христиански? Следовательно, заповедь не работает».
– Не работает – подтвердил я и утвердительно произнес.
– Новый завет нуждается в уточнениях. Эта заповедь сейчас должна звучать так «Относись к ближнему, как ты хочешь, что бы относились к тебе, но не развращай его своим поведением». Ты не дал, детям обратной связи и развратил их своим поведением. Они воспринимали тебя как донора, ты не дал, или не потребовал от них их желания отдавать им свою энергию тебе. Так что получи что заслужил.

– Юрий Алексеевич, ну зачем вы в таких черных красках рисуете воспитание детей?

– А в каких красках тебе еще рисовать?

– Ну, так, в двух словах, как детей воспитывать?

– В двух словах? – я хмыкнул – Первое, и заруби на своем хорошеньком носу. Больше внимания им уделять, любви им дать, но не баловать излишне и не потакать им. На секции водить и сызмальства приучать их трудолюбию и доброте. Мне абсолютно по барабану, как ребенок будет учиться, главное, что бы он был добрым. Поняла? Добрым. Второе - привить религиозную мораль и уважение к другим людям. Знаешь почему?

– Нет, не знаю?

– Не знаешь… А вот умные люди, отследили, что если человек заработал миллионы, то его третье поколение все состояние пускало по ветру. Это правило. Вот спроси теперь меня, почему же так случается?

– Почему?

Ой, Ира. Ну, на такие-то вопросы надо самой находить ответ. А ответ один. Гордыня. Гордыня – матушка. Забаловали детишек в детстве. Все на халяву досталось. Они и вознеслись у себя в голове на макушку горы. А вот религиозные воззрения и уважение к другим людям это сила. Добрая сила. Вот спроси меня, почему Рокфеллеры или Ротшильды уже много поколений состоятельные люди и на них это правило не действует?

– Почему?

– Опять почему? Вот ты бы Ира самостоятельно нашла бы ответ, а так тебе все я разжую и в рот положу. А усилий то ты не приложила для поиска ответа. Ну ладно, так уж быть Ира, расскажу. Но запомни одно, не выстраданное и полученное легким путем впрок не пойдет. А Рокфеллеры воспитывают своих детей в иудаизме. Закрытые пансионаты с изучением Торы и обязательное уважение к другим детям. Все это вбивается с малолетства. А вся их остальная жизнь этого семейства, это просто продукты их же детства – Тут я решил передохнуть и налить себе с кофейку, но при этом многозначительно посмотрел на нее, взглядом предлагая продолжить разговор. На что она охотно откликнулась.

– Юрий Александрович, а можно я вам вчерашний случай расскажу, насчет того что в семье собираются враги по прошлым жизням, я про это в книжках читала.

– Ха, Рассказывай.

– Я вчера пришла в нашу церковь, около моста и подошла к священнику, отцу Георгию. При этом на мне ни макияжа, ни драгоценностей, у меня не было, даже одежда консервативно-строгая. Я потупила свою голову и спрашиваю: "Батюшка, а как вы понимаете концепцию о кармических воплощениях души ребенка и единении его со своими врагами, то есть с родителями, на основании теософских воззрений, высказанных ведущими эзотериками России?
– Батюшка посмотрел на меня задумчиво и спрашивает меня «Вы, наверное, не замужем? Я мотаю головой, и он говорит мне строго: - Замуж, дура! Срочно замуж и детишек побольше. Желательно, трое. За двоими можно уследить, а за тремя нет. Да, люби их побольше и воспитывай в строгости. Только, тогда в Бога поверишь и перестанешь, всякую фигню спрашивать.

О, - тут я немного оживился – Это он правильно говорит, Ириша у меня сегодня с 18.00 до 21.00 свободное время. Я могу взять тебя на это время в жены.

– Это как это? – изумленно спросила она

– Как, как. Я это подъеду к тебе домой. Дак это и поженимся сразу. Пару раз за три часа я сумею подженится.

– Ой, Юрий Алексеевич, у вас одно на уме. Охальник вы как я погляжу.

Прошло где то еще недели две. Я потихоньку в рабочие дни творчески корябал Танино эссе и для поднятия своего литературного тонуса изредка прикладывался к спиртному, которая Татьяна Викторовна держала для почетных и уважаемых гостей. Когда я принимал грамм 100, то на меня накатывало умиротворение и любовь к ближним людям. В момент, когда я был немножко пьян (невооруженным взглядом не было видно) при встрече со своей работодателем, недвусмысленно ее осматривал и пытался найти изъяны в ее фигуре. Изъянов практически не было. Заводить с ней разговор о легкомысленной интрижке, понимая, в каких разных весовых категориях мы находимся, я считал не допустимым. Мысли крамольные конечно витали, но я их сразу от себя гнал, четко осознавая разницу в положении, статусе и естественно в деньгах. Бабла у нее по моим меркам было много. Один раз я даже прикололся над ней. Благо юмор она вроде понимала.