Бумеранг фаталиста
Шрифт:
– Может быть, поиграем в Билла и Монику (игра, придуманная одним американским президентом) – нагло выдавил я из себя.
– Не знаю такой игры, но судя по твоей интонации, ты наверняка хочешь согрешить, и согрешить с умыслом.
– Злобный навет, гнусный поклеп. Плюнь в глаза тому, кто тебе рассказал тебе, что это грех. Грех это то, что мы считаем грехом. Когда на мне нет чувства вины, это не грех. Исключительно из любви к людям, а в нашем случае исключительно из-за божественной любви к тебе.
– Вы, мужчины, – обманщики и совратители, – сказала она с напускной серьезностью. – Думаешь, на такой простушке можно с успехом пробовать твои штучки?
– Дочь моя, – торжественно говорю я, но тут, же понимаю, что несу чушь, не то, что нужно для этого случая.
– Верю, – охотно признается она, – но связи с сексом пока не вижу.
– Сейчас увидишь, – обещаю я. – Слышал ли ты, как Христос говорил, что Бог есть любовь?
– Слышала.
– Ага, – довольно говорю я. – Именно в Библии написано, что возлюби ближнего как самого себя?
– Ну и что?
– Да только то, что мы не должны отказывать друг другу в мирских радостях. Иначе это и есть гордыня и не есть любовь «я типа с женатыми мужиками не могу, да то да се», ты и я ровня.
– Верно, – собеседница на глазах оживает, – мы же равные друг другу. Души то они ведь бесполые и все они любят друг дружку.
– Правильно мыслишь – говорю я и начинаю увлекать ее в сторону спальни. Положил руку на ее пышную грудь, поворошил пальцами, и начал приговаривать: «Все будет хорошо, душа моя», и откинул покрывало на кровати.
Большой актёр во мне пропадал. Я так талантливо разыгрывал сценку по собственному сценарию, что уже охотно поверил, в то, что говорил и в то, что соблазнил это непорочное девичье создание. Наши уста встретились, и я тут же позабыл и о своей семье и о православии. Для меня не существовало ничего, кроме девичьего тела, пахнущего духами Шанель № 5.
И он слегка
Коснулся жаркими устами
Ее трепещущим губам;
Соблазна полными речами
Он отвечал ее мольбам.
Могучий взор смотрел ей в очи!
Он жег ее. Во мраке ночи
Над нею прямо он сверкал,
Неотразимый, как кинжал.
М. Лермонтов «Демон».
– Уже утро, да? – я проснулся, протирая глаза и удивленно глядя на мобильник, пытаясь разобрать, сколько там время. – О, Боже мой! Я проспал на работу! Боже мой.
– Он только что забегал, - сообщил Таня.
– Кто забегал – сонно удивился я – Бог что ли? – и вопросительно посмотрел на Таню.
– Ну не Бог, в прямом смысле этого слова, не он сам, он твоего ангела послал, что бы тебя разбудить. А он смутился, подумал и про себя решил, что чем ты занимаешься сейчас, важнее и не захотела тебя не беспокоить.
– А чем я сейчас занимаюсь, я вроде спал как суслик.
– Ну а что разве ты, после своего сна, не будешь заниматься этим – и скромно потупила свой взгляд в пол и смущенно, но в утвердительной форме добавила – с утречка то, да милое дело.
И вся, вскочив, дрожит она;
Пылают грудь ее и плечи,
Нет сил дышать, туман в очах,
Объятья жадно ищут встречи,
Лобзанья тают на устах...
М. Лермонтов «Демон».
В общем, поехали мы на работу только к обеду. Были, знаете неотложные дела на даче. Кровать застелить, да расстелить. Застелить да расстелить. Как-то не получалось оставить идеальный порядок в спальной комнате. То подушка неправильно уложена, то простынь выбивается из-под матраса, то из пододеяльника одеяло вылезает, то покрывало измялось. Занимались мы наведением порядка вдвоем, и после того как мы наводили порядок, как-то получалось, что наши тела непроизвольно наводили беспорядок на кровати. После того как я полностью обессилил, Таня сказала, что она как женщина наведет порядок и просит меня не мешать ей в этом деле и удалиться покурить на улицу. Что я с превеликим удовольствием и сделал.
Мысли мои витали в облаках, когда я в одиночестве ехал домой. О, я расскажу супруге о своей бескомпромиссной борьбе с этими подонками, о том, как загнал их в угол вместе с их наглыми требованиями и грозил им судом. Сколько подобных дел прошло через мои руки! Вот почему у меня репутация бесстрашного поборника справедливости и законности. К черту супружескую неверность! Какое отношение имеет мелкий адюльтер, к делу служения праву. Тем более не надо расстраивать свою собственную жену. Где я ночевал, это к делу не относится. Да, моя клиентка оплошала, и все же она имеет право на полноценную защиту. В конце концов, ведь есть закон. Кто защитит его - закон, кроме нас адвокатов? Кто защитит, таких как Татьяна Викторовна.
Да, я разбил их наголову. Потребовал выплатить все добытые преступным путем деньги, и под чудовищным грузом собственной вины они были вынуждены согласиться отдать неправедно полученные ими деньги. Я не знал никакой пощады в борьбе за права своей клиентки, получившей от всей этой гвардии целых два миллиона долларов. Перепуганные, фсбешники и его подконтрольные арбитражные управляющие перебирали все возможные способы сэкономить на Татьяне Викторовне. Детали разговора с ними, правда, предстояло еще придумать, но в моем распоряжении оставалось еще не менее получаса. Пока я доберусь до дома, в моей голове созреет удивительное и подробнейшее изложение случившегося за прошедшие полутора суток. А также понимание, почему я не смог переночевать на супружеской кровати. По уму то, то, что я сделал, называется – б…вом и моральным разложением. Но признавать я этого не хотел. Это у меня механизм самооправдания включился. Если я про себя это еще раз повторю, раз сто, то я и сам в это поверю. Так всегда это бывает, и не только у меня. Прелюбодеяние - не отдых, а сложная и тонкая работа. Расслабляться нельзя - упустишь из виду какую-нибудь мелочь - и всё пропало. Опыта конечно нет., но нельзя позволить себе излишней самонадеянности. Всё всегда бывает в первый раз.
В машине играло радио. Вначале была попса, а потом диджей Канай, по совместительству депутат, рассказывал о том, как наш губернатор ездил в Москву на прием к самому президенту. Это преподносилось, как событие первостепенной важности, полета человека в космос или встречи с инопланетянами. Диджей Канай говорил об этом таким тоном, что всем было ясно, уж теперь-то мы заживем! Его писклявый голосок поведал нам, что загребущее руки олигархов в лице миллиардера Дерипаски тянутся к нашей области, для того чтобы разворовать народное богатство и богатство простых вологжан. И только благодаря смелости и отваге нашей областной администрации в лице губернатора и здоровом оплоте местного олигарха Харина, мы все еще живем человеческой жизнью и не превратились в ничтожных рабов проклятых капиталистов. Пришлый Дерипаска, почему-то после такого рассказа представлялся с этаким звериным оскалом, а с его звериных клыков капает человеческая кровь, и он рвется в нашу область, а на пути его стоят два суровых и ангелоподобных мужика в белых одеждах со щитами и мечами. Вместо того, что бы переполнится отвращение к пришлому Дерипаске, отвращение начал вызывать диджей Канай. Так и подмывало сказать ему «Канай давай отсюда, канай». Шестерки никогда не вызывали уважения ни у меня, ни у народа. Хотя вру, народ диджея постоянно выбирал в депутаты, но почему он его выбирал, понять мне было невозможно.