Бунин. Жизнеописание
Шрифт:
В 12-м номере «Нового журнала» в статье «Юбилей Бунина» сказано: «…Все сходятся в том, что он гордость и украшение русской литературы. Его юбилей — ее большой праздник» [1004] . Рассказ «Речной трактир», писал Бунину Алданов 26 декабря 1945 года, «всех приводит в восторг, даже ваших нынешних политических недругов: у нас ведь есть читатели всех взглядов» [1005] . Алданов потом скажет Бунину: «…Немного есть в русской классической литературе писателей, равных вам по силе. А по знанию того, о чем вы пишете, и вообще нет равных: конечно, язык „Записок охотника“ и чеховских „Мужиков“ не так хорош, как ваш народный язык» [1006] .
1004
Новый
1005
Там же. Кн. 150. С. 188.
1006
Там же. Кн. 152. С. 179. Письмо Алданова — Бунину 22 августа 1947 года.
«В честь старости» Бунина (и художника А. Бенуа) вышел в 1946 году «Русский сборник»; в нем напечатаны рассказ «Зойка и Валерия», статья Адамовича о Бунине, рассказы Тэффи, Ремизова, воспоминания Бенуа, посмертно стихи Гиппиус и Цветаевой, также произведения других авторов. В еженедельнике «Cavalcade» в 1946 году напечатаны в переводе на французский язык рассказы, вошедшие в сборник «Темные аллеи», «Ворон», 20 июня и «Поздний час», 10 октября [1007] .
1007
Там же. С. 166.
В Нью-Йорке в юбилейные дни издан рассказ «Речной трактир» в художественном оформлении М. В. Добужинского — одна тысяча нумерованных экземпляров. Вера Николаевна, послав экземпляр (№ 355) автору этих строк, писала 26 января 1960 года о Бунине и об атмосфере у них в доме в те дни:
«Издание это было по подписке. Одна из организаторш была М. С. Цетлин, вероятно и М. А. Алданов. Оно дало нам возможность прожить некоторое время. Помню, когда кто-то принес довольно большую сумму, Иван Алексеевич лежал с высокой температурой в воспалении легкого. Это было на Рождестве. У нас была детская елка. Мы хотели отменить, но Иван Алексеевич настоял, чтобы она была. С нами жили Олечка Жирова и ее мать. Дети, узнав, что Иван Алексеевич болен, были очень тихи. Пели святочные песенки в полголоса. А Иван Алексеевич был в жару, ему было трудно написать расписку. Это было в 1946 году 7 января. Тогда у нас в квартире жило пять человек. М. С. Цетлин в шутку называла ее „ночлежкой“. Вот вам крохотный кусочек из „Бесед с памятью“».
Через месяц от воспаления Бунин поправился. Все же полного выздоровления не было. А в квартире стоял холод. Дни его болезни прошли для Веры Николаевны в изнурительных заботах. «У нас ведь топится только комната, где живет Ян, то есть столовая, а в остальных бывало очень прохладно <…>, — писала она М. С. Цетлин 8 февраля 1946 года. — Я больше двадцати дней не раздевалась, спала около Яна, на той же постели. Приходилось иногда раз пять в ночь подыматься. Теперь уже сплю у себя, и ночью меня он не тревожит. Доктор Казас нашел, что болезнь Ивана Алексеевича „от расстройства всего организма“. Ян очень исхудал, ноги — палочки. Стараюсь доставать все, что можно. Но что это стоит! Не успеваю менять „пятитысячники“».
Двадцать первого июня 1946 года был опубликован в Париже в специальном выпуске «Союза советских патриотов» указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1946 года о восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих во Франции. Тридцатого июня перед эмигрантами выступил с речью А. Е. Богомолов. На этом собрании были Зуров, Тэффи, Н. В. Кодрянская. Зуров потом рассказывал Буниным, что приходилось вставать двадцать раз; от всего собрания послали приветствие советским властям. Зуров писал автору этой работы 12 августа 1966 года:
«Иван Алексеевич не присутствовал на вечере в зале (театральном (I'ena), где советский посол А. Е. Богомолов торжественно (после долгой речи) вручал б. эмигрантам советские паспорта)». Бунин, разумеется, советский паспорт не брал, Вера Николаевна в одной из статей впоследствии опровергала лживые слухи на этот счет.
Многие были взволнованы, кто-то хотел уехать, другие с ними спорили, у кого-то происходил даже разлад в семье между сторонниками и противниками репатриации. Активизировались советские агенты, впоследствии разоблаченные сотрудники НКВД — ГПУ — враги Бунина: Николай Яковлевич Рощин (о нем сказано выше); Антонин Петрович Ладинский, после войны — «советский патриот», выслан из Франции в 1948 году, вернулся в СССР в 1955 году; Владимир Сосинский, Алексей Эйснер [1008] ; Лев Дмитриевич Любимов, в 1940-е годы — «советский патриот», в 1948 году выслан из Франции, приехал в Москву в 1957 году; Василий Васильевич Сухомлин был разоблачен как многолетний советский агент, уехал в СССР [1009] .
1008
Книжное обозрение. 1991. № 6. 8 февр.
1009
Новый журнал. Кн. 150. С. 182.
Эти
За Буниным велась слежка, это видно из материалов МИД СССР, ксерокопии которых предоставил нам артист кино Д. Е. Черниговский. Делались официальные запросы из Москвы посольским работникам о его настроениях и о том, что он пишет, печатает; в ответ шли донесения, пускались в ход фальшивки с жалкой попыткой подделать его почерк. А. А. Гузовский, приславший машину, чтобы отвезти Бунина к Богомолову, как видно из его письма заведующему первым европейским отделом Народного комиссариата иностранных дел СССР С. П. Козыреву, обыкновенный шпион. Омерзительно прикасаться к переписке 1945–1946 годов таких чинов, как председатель правления ВОКСа (Всероссийского общества культурных связей с заграницей) В. Кеменов и заместитель народного комиссара иностранных дел СССР В. Г. Деканозов, читать их просьбы сообщить «сведения», «характеристику», вранье о том, будто Бунин заявлял о желании приехать в СССР.
1010
Письмо Бунина — М. С. Цетлин I января 1948 года (ЛН. Кн. 2. С. 403).
После ухода из жизни Бунина не оставили в покое его вдову Веру Николаевну. Об этом с некой даже гордостью рассказал бывший дипломат-шпион в «Воспоминаниях советского разведчика», напечатанных в «Литературной России» [1011] , его высмеял Л. Лазарев в «Литературной газете» [1012] .
Власть, обладавшая мощным репрессивным аппаратом, способным проникать и в зарубежье, не знала, как справиться с писателем, — как его приручить или запугать, — обладавшим во всех цивилизованных странах огромным авторитетом. Уехать в советский «рай» он не захотел, тогда пытались, с помощью своих агентов, оболгать его, показать миру таким, каким хотелось Москве видеть его: идейно порвавшим с эмиграцией.
1011
Литературная Россия. 1990. № 42. 19 октября.
1012
Литературная газета. 1990. № 48. 28 ноября.
Д. М. Одинец, публикуя интервью Бунина В. Курилову, оболгал его и исказил некоторые слова, сказанные в частной беседе. Бунин сообщал Алданову 1 июня 1946 года, какое письмо он отправил в газету Одинца:
«Письмо в редакцию „Советского патриота“.
Позвольте заявить в ближайшем номере вашей газеты мой протест по поводу интервью со мной, напечатанного в „Советском патриоте“ от 28 июня. Я твердо и при свидетелях заявил г-у В. Курилову, автору этого интервью, что даю ему право опубликовать только однумою фразу, выражающую только одно — мою скромную мысль о значительности для русской эмиграции указа 14 июня. Несмотря на это, в „Советском патриоте“ напечатано было нечто совершенно иное: описание моего то якобы „скорбного“, то якобы „взволнованного“ лица и целый набор восторженных фраз, которых я и не думал произносить, — вплоть до заключительной фразы всего этого интервью, резко исказившего выдуманными за меня словами даже тот частныйи краткий разговор, на который я был вызван моим собеседником. Ив. Бунин, 30 июня 1946 г.» [1013] Письмо-протест было опубликовано 5 июля. Редактор «Советского патриота» прибавил слова: «Многоуважаемый господин редактор» и «С почтением».
1013
Новый мир. 1990. № 1. С. 267–268.
Иные авторы в наши дни пишут, ссылаясь на «интервью» «Советскому патриоту» и на тот факт, что Бунин посетил советское посольство, будто он в 1940-е годы «полевел», а «эмигранты отвернулись от него» [1014] . Размолвка Бунина с Б. К. Зайцевым и М. С. Цетлин, — чему Бунин повода не давал, — затмила таким авторам истинную картину жизни русской эмиграции. Адамович пишет: «Должен без колебаний, во имя истины, сказать, что за все мои встречи с Буниным в последние пятнадцать лет его жизни я не слышал от него ни единого слова, которое могло бы навести на мысль, что его политические взгляды изменились» [1015] .
1014
Михайлов О. Неизвестный Бунин // Литературная Россия. 1990. № 10. 9 марта.
1015
Знамя. 1988. № 4. С. 186.