Бунт на «Баунти»
Шрифт:
Томпсон выдал им мушкеты, и они поспешили обратно на палубу. Стюарт, чья койка висела рядом с моей по левому борту, был уже на ногах и поспешно одевался. Несмотря на гул голосов на палубе, Янг спал.
– Нас атаковали, Черчилль? – спросил я. Первой моей мыслью было: «Баунти» отнесло к одному из островов и на борт забрались дикари.
– Одевайтесь и не теряйте попусту времени, мистер Байэм, – отвечал он. – Мы захватили корабль и взяли капитана Блая в плен.
Разбуженный столь внезапно, я не сразу осознал смысл
– Они взбунтовались, Байэм, – сказал Стюарт.
– Боже милостивый, Черчилль! Вы с ума сошли! Вы понимаете, что делаете?
– Мы прекрасно знаем, что делаем, – отвечал тот. – Блай сам виноват во всем. Клянусь, теперь-то он у нас попляшет!
Томпсон угрожающе потряс мушкетом.
– Мы пристрелим его как собаку! – пригрозил он. – И не вздумайте что-нибудь выкинуть, молодые люди, а не то поплатитесь жизнью! Арестуй их, Черчилль! Я им не верю!
– Придержи язык, твое дело – оружейный рундук, – ответил Черчилль. – Одевайтесь побыстрее, мистер Байэм. Куинтал, быстро к этой двери! Без моего приказа никого не выпускать – ясно?
– Есть, сэр!
Я обернулся и у входа в каюту увидал Мэтью Куинтала. За ним маячил Самьюэл; в одни штанах, с растрепанными жидкими волосами, он был гораздо бледнее обыкновенного.
– Мистер Черчилль! – позвал он.
– Убирайся свинья, или я выпущу тебе кишки! – заорал Куинтал.
– Мистер Черчилль, сэр! Позвольте мне вам что-то сказать, – снова позвал Самьюэл.
– Прогони его, – бросил Черчилль, и Куинтал столь свирепо замахнулся мушкетом, что Самьюэл без лишних слов исчез.
– Пни-ка его в зад, Куинтал! – крикнул кто-то, и, взглянув вверх, я увидал двух людей, склонившихся над люком.
Так как оружия у нас не было, нам со Стюартом оставалось лишь подчиниться приказаниям Черчилля. И он и Томпсон были люди крепкие – мы с ними не справились бы, даже будь они безоружны. У меня промелькнула мысль о Кристиане, человеке столь же быстром в действиях, как и в решениях, но я тут же понял всю тщетность надежд на то, что он еще на свободе. Этим утром он был вахтенным офицером, и, без сомнения, его обезвредили в самом начале бунта, даже раньше, чем Блая. Поймав мой взгляд, Стюарт слегка покачал головой, как бы говоря: «Бесполезно. Делать нечего».
Мы быстро оделись, и Черчилль повел нас по проходу к носовому трапу. У фор-люка стояли несколько вооруженных часовых, среди которых я заметил Александра Смита, матроса, обычно укладывавшего мою койку, чья безоговорочная преданность никогда не вызывала у меня сомнений. Я был потрясен, увидев, что он на стороне Черчилля, однако картина, открывшаяся передо мной, когда мы поднялись на палубу, заставила меня забыть о самом существовании Смита.
Капитан Блай, в одной рубашке, со связанными за спиной руками, стоял у бизань-мачты. Перед ним стоял Кристиан, держа в одной руке конец линя, которым был связан
– Станьте здесь. Мы не причиним вам вреда, если вы не примете сторону наших противников.
Мы со Стюартом считали само собой разумеющимся, что Черчилль – главарь мятежников. Как я уже рассказывал, за попытку дезертировать на Таити Блай сурово его наказал. Я знал, как остро Черчилль ненавидит его, и понимал, что этот человек может дойти до бунта. Но чтобы Кристиан, неважно из каких побуждений, мог совершить такое – об этом я не мог и подумать. Стюарт произнес только:
– Кристиан! Боже милосердный! Теперь надеяться не на что.
Положение было и в самом деле безнадежным. К этому времени единственными безоружными людьми на палубе были капитан Блай и мы. Весь корабль был в руках мятежников. На палубу нас привели, вероятно, с тем, чтобы разъединить группу мичманов и лишить нас тем самым возможности действовать сообща. В замешательстве мы сделали несколько шагов, и, приблизившись к месту, где стоял Блай, я услышал слова Кристиана:
– Вы замолчите сами, сэр, или вас заставить? Теперь капитан – я, и, Бог тому свидетель, я не стану более выслушивать вашу брань!
По лицу Блая струился пот. Он громко выкрикнул:
– Убийство! Измена! Ты, мятежный пес, капитан моего корабля? – продолжал он. – Да я тебя повешу! Запорю! Я…
– Довольно, сэр! Придержите язык, или я убью вас на месте!
С решимостью во взоре Кристиан приставил острие штыка к горлу Блая.
Кто-то крикнул:
– Перережьте-ка этой собаке глотку!
Отовсюду послышались возгласы:
– Проучите его, мистер Кристиан!
– Вышвырните его за борт!
– Скормите негодяя акулам!
Я думаю, что только тогда до капитана Блая дошло действительное положение вещей. Некоторое время он стоял, тяжело дыша и с недоверием глядя по сторонам.
– Мистер Кристиан, позвольте мне сказать, – прохрипел он. – Подумайте, что вы делаете! Отпустите меня, бросьте оружие! Давайте снова будем друзьями, я даю вам слово никогда не упоминать о случившемся.
– Ваше слово ничего не стоит, сэр, – ответил Кристиан. – Будь вы человеком чести, дело не приняло бы такой оборот.
– Что вы хотите со мной сделать?
– Застрелить, мерзавец проклятый! – крикнул Беркитт, потрясая мушкетом.
– Нет, он так легко не отделается! Привяжите его к решетке люка, мистер Кристиан! Пощекочем его «кошкой»!
– Верно! Привязать его! Пусть-ка отведает своего угощения!
– Спустить ему шкуру!
– Тихо! – решительно крикнул Кристиан и обратился к Блаю: – Мы поступим справедливо, сэр, хотя вы так не поступали никогда. Мы закуем вас в кандалы и доставим в Англию…