Бунт на «Кайне»
Шрифт:
Вилли вернулся в ходовую рубку. Десантные суда спешили к «Кайну», поднимая фонтаны брызг. В бинокль Вилли мог разглядеть офицера, стоящего на корме первого ПГТ, с большим зеленым рупором под мышкой. Брызги окатывали его с головы до ног, сыпались на спины морских пехотинцев, сидящих перед ним. Вилли видел раскрытые рты что-то кричащих солдат, но не слышал ни звука. Словно смотрел немое кино. Он подумал, что корабль нужно остановить, но не решался отдать столь ответственный приказ.
В рубку вошел Марик.
— Где капитан? Мы же перетопим этих пташек.
Энсин указал на правую дверь. Марик пересек рубку, глянул на ящик для флагов.
— Хорошо, — кивнул он. — Стоп
— На катере! Кто идет? — прокричал Марик.
— Группа четыре «Джейкоб» — донесся в ответ голос офицера, молодой, вибрирующий от волнения, с южным акцентом. — Готовы к выходу на исходный рубеж.
Квиг всунулся в ходовую рубку.
— Что происходит? — раздраженно воскликнул он. — Кто приказал остановиться? Что за вопли?
— Извините, сэр, — прокричал с другой стороны рубки старший помощник, — но мы чуть не потопили этих парней, поэтому я дал команду остановиться. Это группа четыре. Они готовы следовать за нами.
— Хорошо, — успокоился капитан. — Выполняйте приказ. Какой курс и расстояние до исходного рубежа?
— Курс 175, расстояние 4000, сэр.
— Хорошо, Стив. Берите командование на себя и доставьте их куда следует. — И голова капитана исчезла.
Марик повернулся к десантным судам, и офицер приложил мегафон к уху, чтобы услышать слова старшего помощника.
— Ложимся на курс — к — исходному — рубежу. Следуйте — за — нами. Удачи — вам.
Офицер махнул мегафоном, низко пригнулся, и маленькое суденышко двинулось вперед. Теперь оно находилось в пятидесяти ярдах от борта «Кайна». Это был ПГТ, одно из многочисленных земноводных механических чудовищ, вызванных к жизни второй мировой войной, металлическая лодка, оснащенная несуразными гусеницами. ПГТ мог ползти по суше и преодолевать небольшие расстояния по морю, и то и другое без особого блеска, но мог, поэтому и получил право на существование. Вилли жалел промокших насквозь морских пехотинцев, скрючившихся в утлой посудине, отданной на милость волн.
Марик взял курс на атолл. Лишь несколько тысяч ярдов беспокойного, с барашками, моря разделяли «Кайн» и японский остров Эннеубинг (американцы окрестили его Джейкобом). Вилли различал уже мельчайшие подробности: хижина, брошенная моторная лодка, железные бочки, сломанные пальмы. Он думал, что никогда еще не видел растительности столь сочного зеленого цвета, как на острове Джейкоб, и столь чистой белизны, какой светился песок его пляжей. В глубине острова полыхали два пожара — оранжевые языки пламени вздымались над деревьями, но берег не выказывал признаков жизни. Вилли оглянулся на цепочку ПГТ, поспешающих за «Кайном», и заметил, что матрос на первом из них отчаянно машет семафорными флажками. Энсин подал руками знак «прием».
Флажки быстро отстучали: «Р-А-Д-И Б-О-Г-А С-Б-А-В-Ь-Т-Е Х-О-Д». Несколько раз матрос падал с сигнальной площадки, когда ПГТ зарывался носом в пенные волны. Шквал брызг вновь и вновь окатывал легкое судно.
Из-за рубки показался Квиг и подскочил к Вилли.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо бросил он. — Чего они хотят? Вы поняли, что им нужно?
— Они просят сбавить ход, капитан.
— Это плохо. Мы должны быть на исходном рубеже в час «Ч» [17] . Если они не поспеют за нами, мы сбросим в воду красящий маркер. Иного выхода нет. — Квиг всмотрелся в остров, затем бросился в ходовую рубку. — О Господи, Стив, ты хочешь врезаться в берег?
17
Час «Ч» — время высадки первого эшелона морского десанта.
— Нет, сэр. До исходного рубежа еще тысяча пятьсот ярдов.
— Тысяча пятьсот? Ты сошел с ума. Отсюда тысяча пятьсот ярдов до берега…
— Капитан, точка маневра по пеленгу на Рой-Айленд — 045. Сейчас пеленг — 065.
Урбан, дежурящий у левого пеленгатора, выкрикнул:
— Слева на Рой — 064.
Капитан метнулся к Урбану и оттолкнул его от прибора.
— Ты, должно быть, ослеп, — он приник к пеленгатору. — Я так и думал! 054, и у нас практически нет места для разворота. Мы прошли исходный рубеж. Право на борт! Право на борт! — заорал Квиг. — Всем двигателям полный ход! Сбросить красящий маркер!
Из труб повалил черный дым. «Кайн» накренился на правый борт и, взрезав в море белый полукруг, лег на обратный курс. Минуту спустя ПГТ группы четыре «Джейкоб» превратились в цепочку оставшихся далеко за кормой точек. Рядом с ними на поверхности расплывалось яркое желтое пятно.
Однако тем же днем «Кайн» гордо прошел по проливу между островами Джейкоб и Айвэн среди сотни других кораблей победоносной армады. Американский флаг развевался над обоими островами. «Кайн» бросил якорь в лагуне. Квиг приказал выставить вооруженную охрану, чтобы обезопасить корабль от налета японских диверсантов и разрешил команде покинуть боевые посты. Другого не оставалось. Зажатый войсковыми транспортами, грузовыми судами и эсминцами, «Кайн» при всем желании не мог вести огонь по берегу. Матросы с радостью покинули боевые посты, где провели почти четырнадцать часов, и большинство из них тут же отправились спать. Чувствуя приближение опасности не хуже кошек, они знали, что на Кваджалейне им уже ничего не угрожает. Глаза Вилли слипались от усталости, но он поднялся на крыло мостика, чтобы наблюдать за завершением операции.
Эта странная битва, битва за Кваджалейн, стала для молодого человека первым уроком современной войны. Другого такого сражения, возможно, и не было. Его выиграли в тысячах миль от атолла, за месяцы до первого выстрела. Адмиралы правильно предположили, что «непотопляемым авианосцам» микадо не достает важного компонента: самолетов. Японская авиация понесла жестокие потери в воздушных схватках у Соломоновых островов. Что же касается боевых кораблей, то империя очень дорожила оставшимися на плаву. А тщательно оберегаемое средство ведения войны становится, по существу, бесполезным. И прибытие американской армады само по себе решило исход сражения. Что могли противопоставить ей несколько тысяч японских солдат на Кваджалейне? Особенно после обрушившейся на них многочасовой лавины бомб и снарядов.
Логика войны требовала от японцев выкинуть белый флаг еще на рассвете, но те не привыкли сдаваться, поэтому штурмовая авиация продолжала утюжить берег.
Вилли наслаждался упоительным зрелищем, не задумываясь над тем, необходимо ли все это. Бомбардировка продолжалась под розово-синим вечерним небом. Во многих местах цвет сочной зелени сменился красными сполохами пожаров. Трассирующие пули летели над темной водой. Языки пламени, при каждом выстреле вырывающиеся из орудий главного калибра, в сумерках становились более яркими, разрывы сотрясали воздух, запах пороха смешался с терпким ароматом горящей тропической растительности. Вилли облокотился на фальшборт, спасательный жилет лежал у его ног, каску он сдвинул на затылок. Он курил, насвистывая мелодии Кола Портера, иногда зевал, уставший, но довольный представлением зритель.