Бунтарь. За вольную волю!

Корчевский Юрий Григорьевич

Болотников, предвидя осаду и помня, как в Калуге зимой голодно было, распорядился провизию искать по амбарам людей богатых – дворян и купцов. Удача улыбнулась, у боярина тульского Ивана Кравцова в амбарах муки сотни пудов изъяли, да мяса копчёного, да рыбы солёной. Всё выволокли повстанцы, подчистую, обидев тем боярина. Боком вышла мятежникам такая экспроприация, боярин обиду затаил великую, отомстил жестоко. Сначала к Скопину-Шуйскому побежал, указал, как в город войти без боя.

– Голодранцы они, а не войско! – жаловался он. Всех повесить надо, аки воров.

Царские рати в город вошли. Неделю стоят, месяц. Уже не одну попытку штурма Кремля предприняли, да бесполезно, только потери несли. Михаил,

как человек, проверенный боями, был назначен воеводой Шаховским главным пушкарём на южной, наиболее атакуемой стене. Во многом неуспехи и потери царского войска с пушками на этой стене связаны. Сам царь с окружением в Тулу приехал. И тут Иван Кравцов снова отличился. Самолично к государю пробился, идею подал, как Кремль взять. Предложение было простое – перегородить реку ниже Кремля по течению. Вода Кремль затопит. Царь обрадовался. И Кремль взять можно, а ежели мятежники при этом потонут, захлебнувшись, так это даже и хорошо. По приказу Василия Шуйского посадские люди под приглядом стрельцов перегородили реку мешками с песком. Чёрные люди поняли сразу, для чего делается эта запруда. Одни рыдали, другие тихо посылали проклятия царю и его войску. Скажи громко, отведаешь плетей, а хуже того – припишут в сообщники мятежников. Река начала разливаться. В первый день мятежники беспокойства не ощутили. Кравцов же проник в Кремль, пугал людей скорой гибелью. В Кремле, кроме войска, были ещё женщины и дети. Михаил, туманно помня историю, не в деталях, предложил набрать команду охочих людей и плотину взорвать, благо запасы пороха в крепости велики. Секретность сохранять не умели. Сотники сразу к воинам пошли, выкрикать добровольцев на рискованное дело. Мало того, объясняли, что надо будет сделать. Кравцов, вот же иуда, разговоры эти услышал, Кремль покинул и к Скопину. Доложил в точности, как плотину взорвать хотят.

– А пусть попробуют! Стрельцы запруду охраняют, порушить не дадут.

В Ивановской башне Кремля, называемой ещё Тайницкой, был сыздавна прорыт подземный ход к реке. В случае осады через ход тайный можно было выбраться гонцу. Кстати, через ход этот Болотников посылал гонцов к Михаилу Молчанову и Григорию Шаховскому, отряды которых были вблизи города. Вот только ответа или помощи не дождался.

Ночью охочие люди с бочонками пороха попытались пройти к реке через подземный ход. Затея не удалась, ход был затоплен разлившейся водой. Тогда удальцов спустили на верёвках со стены. Они исчезли в ночи, а через время со стороны запруды крики, звон оружия. Всю команду охочих людей стрельцы изрубили.

Царю не терпелось покончить с Болотниковым. Лжедмитрий II уже Северскую землю занял и Брянщину. Шуйский опасался, что Дмитрий на Москву двинется, пользуясь удобным случаем, что главная рать и сам царь не в столице, а в Туле.

А вода разливалась, в Кремле уже по колено. Затопило подвалы. Башни на погребу, где хранился порох. Хуже того, в других подвалах испорчены водой соляные припасы и мука. К угрозе утонуть присоединилась угроза голода. Уже осень, холодно, кругом в крепости вода. Четвёртый месяц осады на исходе. Царь через переговорщиков предложил Болотникову переговоры. Болотников и Телятевский явились в царский шатёр в броне, при оружии. Уговорил хитрый Шуйский сдаться на милость, пообещав крови не пролить. Поверил Болотников. Десятого октября по его приказу были открыты перед царским войском Одоевские ворота Казанской башни. Обманул царь. Князь Телятевский был отпущен, Григорий Шаховской схвачен и отправлен в ссылку. Самого Болотникова заковали в железа, на телеге, в железной клетке отправили под сильным конвоем в Москву, на потеху москвичам. Из Москвы перевезли в Каргополь, где выкололи глаза и утопили. Царь крови не пролил, остальных пленных мятежников повесили.

Михаил развязки дожидаться не стал. Как только среди осаждённых

пронёсся слух, что Болотников и Телятевский переговоры с Шуйским ведут, понял – надо уносить ноги из Кремля. Ещё есть шанс спастись. Вопрос – как? У всех ворот Кремля с наружной стороны царские стрельцы. Подземный ход ещё залит водой, хотя запруду частично разобрали, и вода стала уходить с залитых территорий. Оставалось – на верёвке со стены спуститься. Подозвал пушкарей, с которыми за несколько месяцев осады тесно познакомился.

– Болотников на милость царя сдаться хочет. Мыслю – бежать надо. Князей либо дворян Шуйский помиловать может. А чёрный люд повесит. Кто со мной?

Некоторые сразу отошли в сторону. Один в оправдание пробормотал:

– Семья у меня здесь, жена, детки. Как их бросить?

Согласилось пять человек.

– Плавать умеете?

Ещё один ушёл.

– Я на воде держусь, как топор.

Зато другие по смотровым площадкам стен пробежались, нашли крепкие верёвки. По таким ночами спускали и поднимали в Кремль гонцов, лазутчиков. Прошли к Наугольной башне. Угловая, выходила к реке, с северной стороны Кремля. Здесь стрельцов не было, река плескалась прямо у стены.

Один за другим спустились на верёвке. Дождались друг друга, прижавшись к стене. Здесь полоса суши в метр шириной. Михаил спустился первым, всё же он инициатор. Пока спускались другие, осматривался. Полуразобранная плотина видна, на ней стрельцы. Течением реки их как раз туда снести может. Береговая полоса тянулась вдоль стены Кремля и шла дальше, уже вдоль каменной стены пушечного завода. Сейчас завод стоял, работный люд частью разбежался, а кто и к Болотникову примкнул. Похоже, именно этим путём выбирались гонцы. Не перебираться же вплавь с бумагами? Чернила расплывутся, да и бумага расползаться будет. За забором пушечного завода тишина, не стучат молоты, не гудят плавильные печи. У Михаила мелькнула мысль перелезть через забор, там отсидеться, но оставил её. На заводе охрана, чужаков приметят, стрельцам выдадут. Он остановился, осмотрел парней.

– Ты шапку выбрось стрелецкую, а ты кинжал. Все в воду.

Свои пистолеты Михаил ещё в Кремле оставил. Большие, под полами кафтана их не скроешь, стрельцы по наличию оружия сразу опознают в них бунтовщиков. Особо разбираться не будут, схватят и в поруб бросят. И ещё одно обстоятельство было – выходить из города надо поодиночке. Группа молодых парней – это подозрительно. Видимо, об этом подумали остальные.

– Расходиться нам надо, – нерешительно сказал один.

– Сам так мыслю. По домам пойдёте или за вольную жизнь?

– А что в избе сидеть, на боярина спину гнуть? Пошалим, попьём кровушку у дворян.

– Тогда выходим из города поодиночке. Где встречаемся?

– На Косой горе.

– Это где?

– Да вон она видна, уже за городом.

Михаил присмотрелся. Какая гора? Холм высокий, один склон круче другого, оттого и название.

Глава 3

ШАЙКА

Выбраться из города оказалось сложно. По улицам отряды стрельцов ходят. К прохожим мужеска пола сразу подходят. И к Михаилу подходили.

– Ты кто таков будешь?

– Сын боярский Засекин.

Фамилия на Руси известная, причём Михаил не лгал, это была его настоящая фамилия.

– Кафтан распахни.

Михаил кафтан не застёгивал на пуговицы, полы в стороны руками разводил, показывая, что оружия нет. Отпускали, поскольку вёл себя Михаил независимо, держался с высокомерием. Насмотрелся он на дворян, на их манеру поведения, стрельцы небрежение к себе чувствовали. Холоп себя по-другому ведёт, заискивает, как привык всю жизнь делать. Это уже в крови, не вытравишь. Но выбрался из города. А пушкарям повезло не всем, на Косую гору только трое пришли, да и то к вечеру. Михаил совещание устроил.