Бунтарь. За вольную волю!
Шрифт:
Сейчас всё решали минуты. Задержись они, московские стрельцы место прорыва закроют, да хоть пушками дробом стрелять зачнут. Пешцы впереди бежали, за их спинами подводы неслись. Телеги подбрасывало на ухабах, и Михаил опасаться стал, как бы пушки из-за тряски не вывалились, да уж лучше потерять одну, чем всю батарею на стенах бросить. Не приспособлены ломовые лошади для скачки, непривычно им, но версту, самую опасную, выдержали, одолели. И пушки удалось в сохранности вывезти, что большой удачей было. Казаки Илейки сдерживают московских стрельцов, но вырвалось уже войско Болотникова из Калуги. Теперь путь один – в Тулу, где казаки Муромца отсиживались зимой. Туда же собирались все желающие к войску примкнуть. Переход выдался тяжёлым. Люди из-за голодной зимы истощены,
– Снимайте два тюфяка! Заряжай!
Жаровню разожгли, пока запальные пруты накалялись, Михаил стал шапкой размахивать, привлекая внимание казаков. Один увидел, подскакал.
– Чего тебе?
– Две пушки к бою готовы. Передай своим – пусть в стороны расступятся.
– Это мы мигом!
Казак передал своим просьбу Михаила.
– Готовься! – закричал Михаил пушкарям.
Надо уловить момент, когда казаки расступятся, а конница Скопина не успеет. Казаки по команде есаула в стороны подались, образовав на несколько секунд коридор.
– Пли! – скомандовал Михаил.
Грянул залп двух тюфяков. О, не зря пушкари возились с подводами, таскали тяжёлые пушки. От свинцового дроба московская конница потери понесла ощутимые. Казаки, пользуясь растерянностью, замешательством противника, в атаку бросились. Порубили московитов знатно. Зато несколько дней никто из московской рати не преследовал. Михаил не сомневался, что войско Скопина следует по пятам, но пока оторваться возможности не было. Он ошибся. В мае 1607 года царское войско выступило из Серпухова на юг. В походе против бунтовщиков были полки воевод Петра Урусова, Ивана Шуйского, Михаила Туренина, Андрея Голицына, Прокопия Ляпунова, Фёдора Булгакова. Поход возглавил сам Василий Шуйский. Через несколько дней с ними соединился полк Скопина-Шуйского, оповещённый гонцом о походе царя. В общей сложности царское войско насчитывало тридцать тысяч ратников.
Столько же имел Болотников. На реке Восьме, притоке Беспуты, войска столкнулись. Бой начался лишь на следующий день. Болотников занимал позиции на Климовском поле, у деревни Аксиньино, на левом фланге он, на правом Андрей Телятевский. Правее Телятевского Маврин овраг, затем Хомятинские и Коломенские кусты и южнее Лискин овраг. Болотников справедливо полагал, что овраги не дадут коннице нанести удар справа.
Напротив Болотникова стояли царские войска, между деревнями Хомутово и Балакирево. У обоих сторон пушки, и битва началась с пушечной пальбы.
Михаил со своей батареей располагался в Коломенских кустах, небольшой кусок ровной земли, поросший обильно кустами орешника и бузины. Начал пальбу ядрами, царская артиллерия отвечала тем же. Первыми в атаку пошли повстанцы. Наскочили на царские войска, рубка пошла. Пушки смолкли. Сражались ожесточённо. Через некоторое время царские войска прогибаться стали, отступать понемногу. Повстанцы воодушевились.
– Бей ворога! – кричал Болотников, подбадривая своих воинов. Ещё усилие – и побегут москвитяне!
Однако в царском войске были люди, хорошо знавшие местность, в частности тульский воевода Телятин. Он дал проводников Прокопию Ляпунову. Рать Ляпунова обошла войско Болотникова справа, по Маврину оврагу, а Телятин с четырьмя тысячами своих воинов зашли в тыл слева, по Волчьему оврагу. И, когда Болотников уже предвкушал победу, обе рати царя ударили мятежникам в тыл.
Болотников тоже был хитёр и тактику знал, всё же не одну битву прошёл, в начале боя послал отряд казаков в тысячу семьсот сабель в тыл москвитянам. Этих казаков сейчас не хватило сдержать удар конницы Ляпунова. Войско Болотникова оказалось в тисках. Спереди царские полки и сзади, а резервов нет. Даже не рубка
Михаил, находившийся с пушками в Коломенских кустах, одним из первых заметил выдвигавшуюся из оврага конницу Ляпунова.
– Развернуть пушки вправо! Целься! Огонь! – скомандовал он.
Стреляли по готовности, залп вышел нестройным, но урон всадникам нанесли. Михаил сразу увидел предателя Прокопия. Сам встал у тюфяка, навёл, запал поднёс к казённику. Выстрел! Но Ляпунов на коне успел сместиться в сторону, возглавляя атаку. Заряд дроба свалил нескольких конных воинов, но Прокопий уцелел. Оценив угрозу, Ляпунов выделил небольшой отряд, который поскакал на пушкарей. Батарея только сделала залп, пушкари суетились, заряжая пушки. Всадники Прокопия ворвались на батарею, стали рубить обслугу пушек. Холопы пробовали отбиваться банниками пушечными, запальными прутами, всем, что оказалось под рукой. На Михаила налетел всадник, саблю занёс. Он успел выхватить пистолет из-за пояса, выстрелил почти в упор, дистанция пару метров. Всадник завалился на правый бок, свалился с лошади. А на Михаила ещё один наскакивает. Пришлось разряженный пистолет бросить, выхватить второй. Всадник успел заметить оружие в руке Михаила в последний момент, а уклониться времени не хватило. Выстрел. Свинцовая пуля крупного калибра развалила голову, как переспелый арбуз. Михаил успел окинуть взором батарею. Дело плохо, всадники добивали последних оставшихся в живых пушкарей. Михаил подобрал оброненный пистолет, кинулся в кусты. Прячась за ними, бросился бежать. Пушкари погибли, пушки захвачены.
Битва при Восьме закончилась поражением Болотникова. Убитыми и пленными Иван Исаевич потерял двадцать тысяч человек. Казаки, что заходили в тыл царскому войску, оказали отчаянное сопротивление. Отстреливались из пистолетов, дрались на саблях. Большей частью были убиты, оставшиеся попали в плен и затем казнены.
Войско Болотникова стало отходить на юг, к Туле. Шуйский отрядил на преследование три полка – Каширский, наименее потрёпанный, Прокопия Ляпунова и Скопина-Шуйского. Уводить всё войско от Москвы в Тулу царь опасался. Многочисленные лазутчики докладывали царю, что в сторону столицы идёт войско Лжедмитрия II. Отступая, войско Болотникова бросило обоз и все пушки.
Царские войска тоже понесли серьёзные потери, им нужно пополнение и отдых. От Стародуба в сторону столицы шла рать Дмитрия, но слишком медленно. Часть мятежников Болотникова, войско которого было разбито при Восьме, примкнуло к Дмитрию II и влилось в состав Тушинского лагеря.
Три полка под общим началом Скопина преследовали отступающее войско мятежников. Чтобы сдержать противника, повстанцы устраивали на проезжих дорогах засеки, обстреливали царских ратников из луков. Рать несла потери, но всё же 30 июня подошла к Туле и осадила.
Михаил пробирался к Туле сам, от бегства армии Болотникова отклонился в сторону, восточнее. И это его спасло, по дорогам разъезды царских войск шастали, его бы сразу сцапали. А ему и защититься нечем. Оба пистолета за поясами, но разряжены. Ещё нож есть, но это не оружие против пики или сабли. По дороге подворовывал с крестьянских огородов редиску, огурцы, репу, тем и жил два дня. Вошёл в Тулу одновременно с Болотниковым, но его сильно потрёпанное войско с севера города, а он с востока. В городе уже были войска мятежника, несли службу на заставах. Иван Исаевич сразу в Кремле обосновался, за каменными стенами. На стенах и пушки стоят, и огненные припасы есть. Рядом, буквально за стеной, завод Пушечного приказа, где пушки льют. Одной стороной Кремль на реку Упу смотрит, оттуда нападения ждать не приходится. Стены красного кирпича, высокие, метров по двенадцать, а башни так и выше. Не одну осаду Кремль выдержал, от татар жители там укрывались и отбивались удачно. Часть войска в Кремле расположилась, благо – площадь велика. А ещё часть по периметру города расставлена самими воеводами – Шаховским и Телятевским.