Бунтарка на мою голову
Шрифт:
…И проспала. Вскочила с постели, как ошпаренная, металась по комнате, натягивая платье. Ругаясь про себя, наскоро собрала волосы и стрелой вылетела из комнатушки. Не хватало, чтобы за мной поднялся сам управляющий!
Сбежала по лестнице на нижний ярус. Я жила на самом последнем третьем, на втором — управляющий, там же находились кабинет и кладовые, а на нижнем располагался трактир — самый известный в местном квартале.
Перегнувшись через перила, окинула взглядом главный зал. За столами уже сидели гости. Отпрянув, я ринулась на кухню.
Тавида,
— Что-то ты сегодня какая-то несобранная, — раздался мужской голос позади меня.
Я вытянулась по струнке и, нацепив улыбку на губы, повернулась.
— Доброе утро, господин Бернат. Всё потому, что у меня давно не было хорошего отдыха, господин, — намекнула я на то, что мне пора бы взять небольшой отпуск.
Хотя я никогда не жаловалась и впервые заговорила про отдых. Бернат удивлённо приподнял брови и, закрыв рот, отвернулся, отправляясь по своим делам.
Я хитро сощурила глаза. Так-то.
Конечно, Бернат не собирался меня отпускать даже на пару дней, как только такое случалось, посещаемость таверны сразу снижалась. Все это заметили, и никто не мог понять, в чём причина.
Тавида быстро перечислила мне заказы, пока я повязывала передник и надевала поварской колпак. Я принялась за дело и пропала, даже в обед не удалось посидеть на скамье и сделать глоток чая. Я вертелась по кухне, как юла, то и дело поглядывала на входную дверь.
Шени не пришёл на обед, хоть в последнее время он его не пропускал. И к вечеру малыш тоже не заглянул. Тревога подкатывала к горлу, и я уже ждала последние часы работы, чтобы сорваться с места и отправиться за малышом.
И как только отдала последнее блюдо, сорвала передник и колпак, взяла кошель с монетами и вышла из трактира.
На улице было темно, после жара печи ощутимая прохлада оказалось благостью, но уже через несколько шагов я поёжилась от прохладного уже по-осеннему льдистого воздуха. Но возвращаться за жакетом не стала — трата времени.
Улица Ревин-Силл находилась не так близко, потому необходимо было найти повозку, хорошо, что на главной улице у трактира их в этот час уйма.
3
Сказав адрес первому попавшемуся кучеру, я села в повозку. Всю дорогу прокручивала в мыслях предстоящий разговор. Да какой там может быть разговор?! О чём можно договориться с тем, кто поднимает руку на ребёнка? Я просто заберу малыша и уеду. И пусть попробует только что-нибудь предъявить. У меня есть доказательства!
Но, конечно, здравый рассудок твердил, что требовать чужого ребёнка я не могу, но хотя бы убедиться в том, что он дома, что с Шени всё хорошо. И припугнуть его папашу — пусть не думает, что мальчик один и никто не видит издевательств над ним.
За этими беспокойными мыслями мы выехали на загородную широкую аллею. Повеяло запахом сладкого перезревшего винограда и сухой травы. Я уже ни о чем не думала, а озиралась по сторонам, отмечая, что на улице Ревин-Силл всё ухожено: стриженые кустарники, ровные дорожки, всё чаще попадались белокаменные беседки и виноградные поля.
Даже удивительно, что здесь могла жить столь неблагополучная семья. Я насторожилась еще больше, когда повозка остановилась перед — даже в горле запершило — настоящим замком! Трёхэтажным, с башней.
Вот это да!
— Приехали! — затормозил перед воротами кучер.
— Это точно тот самый адрес?
— Именно, госпожа, — отозвался мужчина, поворачиваясь ко мне.
Я быстро раскрыла кошель и вручила плату чуть больше той, что он указал.
— Можете меня здесь подождать? Я недолго.
Мужчина с сомнением посмотрел на ладонь, подсчитывая монеты.
— Знаю я вас, как недолго, — пробурчал он.
Я непонимающе уставилась на него, но кучер кивнул, соглашаясь ждать. Вышла на улицу, ступая по выложенной плиткой дорожке, всё больше настораживаясь от того, что попала именно сюда. Хотя чему удивляться? Нередко дети из богатой семьи несчастны, порой даже живут хуже, чем в сословиях пониже. Но меня вдруг осенило понимание — вот откуда у малыша такие манеры! Воспитание никуда не деть.
Я вдохнула глубже воздух и решительно подошла к кованым воротам, толкнула железную дверку, которая свободно поддалась, и скользнула на террасу. В нескольких окнах горел золотистый свет — значит, хозяин дома. Быстрым шагом я прошла к высокой лестнице, поднялась по ступеням и остановилась. Меня, конечно, никто встречать не собирался, и поблизости не было никого. Пошарив взглядом по двери, нашла тускло светившийся сбоку выпуклый диск, нажала на него. И магия есть, а значит, отец Шени достаточно влиятельный человек. Но меня не должно это останавливать.
Ну всё, сейчас этот папаша у меня попляшет!
За дверью послышались шаги, а в следующий миг щелкнул замок, и тяжёлая створка отворилась.
Я вдохнула, чтобы говорить, да тут же подавилась воздухом, когда на пороге предстал молодой мужчина.
Я ожидала увидеть что угодно: пьяницу с помятым лицом и сбившимся воротником, красные запойные глаза, но только не этого высокого брюнета в белоснежной рубашке и отутюженных брюках. Волосы, холёно зачесанные от висков, открывали гладкий лоб, серые глаза под пушистыми ресницами, красивые брови вразлет, ровный аристократический прямой нос, слегка полные губы с волевыми скулами.
Я была, мягко сказать, удивлена. Хотя сколько Шени лет? Шесть, семь? А может быть и меньше, ведь бродяги всегда кажутся взрослее, так что неудивительно, что его родитель может быть столь молод. Но, странное дело, он опирался на трость с железным навершием, и у висков — не заметила сразу — тянулись серебряные нити волос.
Я поймала взгляд хозяина замка на своих губах.
Сердце вдруг быстро застучало, и я решила немедленно пойти в атаку.
— Где малыш?!