Бунтарка на мою голову

Богатова Властелина

Я не могла понять, зол ли он.

— Господин Дэйрок поставил меня в неловкое положение перед посетителями зала, сказав, что я занимаюсь… — я запнулась, чувствуя, как внутри мгновенно вспыхнула ярость, — …ну вы поняли чем. Это не так. И пуговицу подложил в суп тоже он.

— Хочешь сказать, что он во всём виноват? — нахмурился Морин.

— Именно.

Морин глянул на меня бегло и взял перо.

— Ты в самом деле была в его замке, Эмиана?

Я застыла, бледнее и краснее разом, опустила взгляд, борясь с нахлынувшим стыдом.

—

Да, господин, — согласилась, — но вы всё не так поняли! — встрепенулась. Что ж, я всё расскажу все как есть, и пусть милорд Дэйрок сам ответит перед всеми. — К нам под двери таверны давно приходит малыш, Шени, в последнее время он не появлялся, и я заволновалась очень, он сказал мне адрес, и я решила пойти и потребовать объяснений, узнать, всё ли в порядке с малышом.

— Постой-постой, малыш — это Шени?

— Именно! И пусть господин не скрывает, что избивает мальчика, по малышу всё видно, он весь в синяках и ссадинах! Это он его калечит, возможно, об этом никто не знает, и господин скрывает, и…

— Та-а-ак, — перебил Морин и пристально посмотрел на меня, отвлекаясь от документации, — Эмиана, — обратился он твёрдо, — у милорда Дэйрока рен Энварда нет никакого ребёнка. Ты ошиблась.

Я хлопнула ресницами, язык так и онемел. Как это я ошиблась?

— Я не могу ошибаться, если Шени…

— Мальчик, о котором ты говоришь, возможно, тебе наврал, вот и всё.

— Наврал? — отдалось звоном, растерянно посмотрела перед собой, вспоминая всё. — Он не может врать! Я точно знаю!

— Эмиана, у меня очень много дел, говорю тебе ещё раз: Дэйрок, милорд рен Энвард, здесь не причём. Ясно? Я хорошо его знаю и не один год, — с какой-то тёплой усмешкой проговорил Морин.

Я опустила плечи, не зная, что сказать, пребывая в глубоком замешательстве. Шени не мог мне врать — я знаю. Тогда почему так вышло?

— Вы меня уволите? — спросила прямо.

Морин, поставив размашистую подпись, взялся за дрогой лист.

— Уволить? Нет. Дэйрок погорячился, но он тоже не виноват, он принял тебя не за ту… — господин смолк, снова усмехаясь своим мыслям. — Можешь идти работать, Эмиана.

Я застопорилась. Он принял меня не за ту — как это так? А потом я вдруг вспоминала ту ванильную блондинку. И меня бросило в жар.

Так, выходит, её он ждал?!

Морин поднял взгляд, переместив его куда-то на мои скулы, а мне захотелось сквозь землю провалиться от стыда.

— Спасибо, — пролепетала торопливо и поспешила убраться с глаз.

10

На кухне творился настоящий переполох. Мало того что с утра зал битком, так ещё явились с проверкой представители ордена порядка, принялись проверять продукты и не только — даже ложки и кастрюли. Смешно! Явно кто-то вчера пожаловался о проклятой пуговице, и теперь я попала под расправу. И что прискорбно, отвечала за кухню я.

Едва справлялась с готовкой, ко всему то и дело меня отвлекали, спрашивая о каких-то пустяках. Я знала, что на моей кухню всё безупречно чисто, и к обеду я была злая и вымотанная напрочь. Мне даже некогда было подумать о Шени, а ведь он и сегодня не появлялся.

— Вы закончили? — потребовала у бородатого господина, который нагло раскрыл шкаф и принялся его исследовать.

— Ещё нет, — повернулся он, закрывая дверку, — покажите вашу подсобку.

А вот это перебор, я, наверное, покраснела от злости до самых корней волос и готова была разразиться гневом, хорошо, что Тавида была рядом, и всячески успокаивала. В конце концов, не может же это растянуться в вечность.

Только к обеду народа становилось всё больше, а эти проверяющие переместились в склады и погреба.

Как бы ещё чего не умыкнули!

Дэйрок

Я решил сам проконтролировать, справляют ли посланные проверяющие. Зашёл со двора, где носились прислужники. Главный доложил, что всё чисто и придраться не к чему, но я велел старательно тянуть время.

Глянул в окно, в котором виднелась вся кухня, и сразу поймал взглядом белокурую куртизанку у стола — она с усердием что-то резала, миленькое личико было сосредоточено.

Хм-м, а ей шел этот колпак, сзади которого соблазнительно выбивались пепельные завитки. Но я не собирался её рассматривать. Не за этим пришёл.

К ней подошёл один из проверяющих.

— А тут у вас что? Подпол? Откройте его, — потребовал мужчина.

— ЧТО? — земляничка резко развернулась.

Проверяющий попятился, а девушка, сжимая в руках тесак, вскинула его, и во мне едва не сработал рефлекс, но вовремя остановился. Девушка указала ножом куда-то на пол.

— Сами открывайте, если вам надо! Вы мне мешаете.

О, да земляничка в ярости?! Я злорадно усмехнулся и мысленно потёр руки, видя эти мило раскрасневшиеся щёчки, понимая, что день очень даже задался.

— Грейс, забирай! — крикнула она куда-то в зал, отложив нож, и подала блюда подбежавшей служанке.

Земляничка была такая взмыленная, что даже не замечала меня. Постояв немного, уперев свои кулачки в бока своей тонкой талии, она, будто вспомнив о чём-то, развернулась и пошла к двери.

Я отошёл чуть в сторону, но распахнутая ею дверь врезалась мне прямо в скулу. И пока я шипел и крепко ругнулся, девушка прошла в одну из пристроек.

Вышла она оттуда почти сразу с небольшим мешком, видимо, какой-то крупы, и едва не выронила его, увидев меня.

— Вы?! Это всё вы! — выдохнула она, гневно сверкая глазами.

Ага, кажется, меня раскусили.

— А вы разве не ждали после того, что оказалось в супе? — не стал отнекиваться.

— Это была ваша пуговица, не нужно делать из меня глупую!

Я усмехнулся, мне нравилась такая внимательность. Впрочем, почему мне должно это нравиться?

— Считайте, что это месть за то, что вы выплеснули мне в лицо вино.