Буратино
Шрифт:
Хозяин дошёл до ворот, осторожно приоткрыл створку, заглянул внутрь, в сторону моего ложа. Меня трясло. Я стоял у косяка ворот, с другой стороны от моей постели, какая-то палка попала под руку. У косяка стояли прислонённые две косы. Я автоматически подхватил меньшую. Хозяин, не отрывая взгляда от лежанки, тихохонько вошёл внутрь, растопыривая небольшую рыбацкую сеть на руках, двинулся в ту сторону. А я, затаив дыхание, на цыпочках за ним. В углу было темновато. Ему пришлось наклониться, выглядывая положение тела предполагаемой жертвы. И тогда я вскинул косу над головой, резко выдохнул и вогнал эту ублюдочную косу в его натянувшуюся на спине рубаху. Сверху вниз, изо
Удар получился сильным - крестьянина бросило лицом вниз прямо на мою постель. Коса ушла в тело на всю длину, до самого обуха. Мужик дёрнул ногой раз, другой и затих. Через пару секунд в полной тишине я услышал бульканье - из его рта на мою постель выплёскивалась кровь.
Выдернуть косу за конец древка не получилось. Пришлось перехватить у самого обуха, рывком вытащить. Тело осело, из разреза на спине пошла кровь, пятно стремительно расползалось по рубахе. Я накинул на спину крестьянина ряднину, подобрал с пола клок сена, отошёл к стене и стал протирать косу. Автоматически. Никаких мыслей. Только ошеломление. От услышанного, от сделанного. Не знаю, сколько я так простоял, механически повторяя одно и тоже движение. В какой-то момент рядом уловилось движение. Передо мной стояла внучка хозяина. Девчонка лет шести-семи, чуть младше той, что я видел на той стороне реки на иве. Как она вошла внутрь? Она что-то меня спрашивала.
– - А дедушка спать лёг?
Я кивнул.
– - А тебя на лодии увезут?
Я снова кивнул, не задумываясь и не понимая.
– - А ты будешь драться, когда тебя гречникам отдадут?
Я снова кивнул.
– - Не, не надо. А то они будут тебя кнутом бить, больно.
Добрая девочка. Спасибо за совет. Значит, гречники. Купцы греческие. Или наши, кто ведёт торговлю с греческими городами. Рабы составляют треть русского экспорта в Византию. Ещё Ярослав Мудрый этим хвастался. Дескать, во множестве продаём рабов русских, и товар сей весьма хорош.
Треть - если считать по деньгам. По объёму - две трети. И мы с Марьяшей должны быть в их числе. Пока я медленно переваривал это, девочка подошла к телу своего деда и заглянула под ряднину. И отскочила, прижав руки ко рту. Медленно отступила на пару шагов. "Сейчас заорёт и бросится бежать." Она метнулась мимо меня к выходу, набирая воздух для крика. Но не успела - я автоматически крутанулся на месте, выбрасывая горизонтально по кругу косу на уровне пояса, чтобы остановить её. Коса носкам вошла в доску стенки сарая. Уровень моего пояса для девочки оказался уровнем её горла. С разбегу она врезалась в наточенное лезвие, дёрнулась в сторону и отскочила, зажимая разрезанную шею ладонями. Пару секунд смотрела на меня, потом из под ее пальцев потекли струйки крови, она отняла ладони и посмотрела на них, попыталась вздохнуть, чтобы закричать. Кровь хлынула маленьким фонтанчиком, её повело назад и она осела вдоль стенки на землю. Секунд пять мы смотрели друг другу в глаза. Затем они у неё закрылись. Кровь полилась свободно, без ритмических выплесков. Все.
Нет, не всё. На хуторе здоровый молодой мужик, который зашибёт меня одной левой. За убийство своего отца и дочки. Оторвёт голову и в кусты забросит. Как у мальчишки на том берегу. И не будет у меня ни креста, ни костра, ни трети миллиона спасённых детей. А еще есть здесь две бабы, которые или сами со мной справятся, или поднимут крик. И тогда такой же точно конец. Или убей их, или сдохни. Вместе со своим долгом перед этими ублюдками. Которые торгуют друг другом, которые продают в рабство и насилуют беженцев. Которые твои предки. У которых дохнет треть миллиона их детей. Которых ты собрался спасти. Одну из которых ты только что убил. Зарезал. Косой. Как настоящая смерть.
Носок косы глубоко ушёл в доску стенки. Подёргал - не вылазит. Посмотрел на свои вещи - там две сабли. Но с саблей гулять по хутору... Как-то... стилистически неправильно. Там у косяка вторая коса была. Сквозь полуприкрытые створки ворот видна баня. Из неё вышли двое - хозяйка с сыном. Вынесли какое-то корыто, вылили воду в лопухи. Сын чего-то сказал и пошёл назад внутрь, хозяйка рассмеялась и куда-то за угол ушла. Ага, вон снова появилась и в сараюшку какую-то зашла. Там у них летняя кухня. Наверное, обед готовить. Не знает еще, что муж с внучкой обедать не будут.
Я подхватил вторую косу и спокойно так потопал к летней кухне. Перед дверью остановился, и тут она вышла, в руках какой-то таз деревянный. Свиньям, что ли, запаривала. Я косу в правой руке держал. Вертикально, комлём вниз, остриём вперёд. Так и ударил. Как маятником качнул. Под таз этот у груди. Она таз не выпустила, попятилась, за порожек запнулась и внутрь упала. И косу за собой потянула. В себе. Лезвие от живота под ребра ушло. Я на древко опёрся, перепрыгнул через неё, за голову. И косу за собой потащил. Тут она её насквозь и пробила. Носок косы у ключицы вылез. Крестьянка только разок и выгнулась. И осела. Потом, правда, косу назад вынимать тяжеловато было: по костям скрежещет, не провернуть.
Даже обтереть не успел - за стеной шаги. Я сразу за дверь. Дверь-то открытая. Кто-то ойкнул, остановился перед проёмом с той стороны - хозяйку увидел. И - внутрь быстро. Возле хозяйки на колени. Молодка. У меня коса высоко поднята была - я и ударил. Попал не в голову - в спину возле плеча. Она вскрикнула. Тут я косу вперёд, от себя толкнул. Молодка вперёд упала, на живот свой. А коса выскочила. Тогда я снова сверху вниз, в спину под левую лопатку, как её свекра-батюшку. Попал, затихла. Плохо работаешь, Ваня. Два удара. Живое существо нужно убивать одним ударом. Не умножай мучений в этом мире. Чётче надо.
Сижу на полу возле баб, задрал одной подол - косу вытираю. Вдруг топоток и детский крик:
– - Мамка, мамка! Там батя на тётю залез и толкает её. Как тебя.
И сходу влетает через порог. На кровище поскользнулся и прямо головой мне к ногам. Я как держал в левой косу за обух, так только приподнял и опустил. Носком косы вниз. Как штамповочный пресс ходит. И попал прямо в темечко. Кости черепа у детей мягкие - коса даже не скрипнула. А мальчик - не дёрнулся. Так держать, Ваня. Одним ударом. Без ненужных мучений. Что он про своего батю кричал? Что тот мою Марьяшу толкает? Пойдём-ка поглядим-ка. Каков он, этот... плунжер.
У меня хватило ума не лезть с косой в баню. Потолки низкие - не размахнуться. Присел снаружи. Изнутри слышны характерные звуки. Ритмические. Сынка хозяйского вздохи да охи. А вот Марьяшу не слышно. Может и неживая. Хотя... Они же нас на продажу взяли. Потом сынок хозяйский с Марьяши слез, пошёл из бани выходить. Дверные проёмы низкие - он так согнутым на улицу и сунулся. Я, снова из-за двери, через дверь сверху косой ударил. Попал хорошо - в ямочку подзатылочную. А этот бугай... только на четвереньки упал, с косы снялся, стоит-моргает. Пришлось дверь оббегать и уже с другой стороны снизу бить под левую руку. Снова попал, снова не убил. Только когда я его на косе приподнял и назад внутрь в предбанник опрокинул - только тогда ножками сучить стал. Пришлось ждать пока успокоится. Потом за ноги переваливать его с порога - весь проход занял своей тушей.