Бурбон и ложь
Шрифт:
— Как ты думаешь, если сделать что-то хорошее, можно ли так стереть плохое?
Мои колени ноют от желания подняться из этого скрюченного положения, но я не могу. Не тогда, когда она спрашивает меня о таких вещах. Я молча улыбаюсь и сажусь на землю перед ней.
Она подносит к моему рту красную лакричную конфету. Я открываю его и откусываю от жевательной вишневой палочки.
— Я думаю, что мир устроен не так. Вещи можно разделить на черное и белое. На правильное или неправильное. А вот причины, по которым они делаются, — почему — вот что может быть серым.
Я опираюсь предплечьями на согнутые колени и
— Что плохого ты могла сделать? — Несколько недель назад я мог предположить практически что угодно, но время, проведенного с ней, заставляет меня чувствовать, что это я могу сделать что-то плохое любому, кто мог причинить ей боль.
— То, что люди обычно ненавидят. — Она тянет руку за бутылкой. Я передаю ее обратно, прекрасно осознавая, как при этом ее пальцы снова касаются моих. Ее язык высовывается и проводит по горлышку, когда она прижимает бутылку к губам.
Я невольно сглатываю в ответ. Одно это небольшое движение бьет меня прямо в живот, а затем спускается к паху. Вместо того чтобы заполнить наступившую тишину, я даю ей возможность успокоиться и сказать мне все, что ей нужно, чтобы почувствовать себя лучше. Я жажду услышать от нее хоть что-то похожее на правду.
— Я влюбилась в Филиппа, когда мне было шестнадцать. Он был моим первым… всем. Я была блаженно наивна, думая, что просто проживу с ним жизнь. Даже когда его семья переехала, я продолжала писать ему. Из-за этого у меня никого не было в колледже, а потом я потеряла отца.
Она снова поднимает взгляд, ее глаза наполняются слезами. Она смахивает их и опускает взгляд на свою руку, которую я только что накрыл своей.
— Продолжай, я слушаю.
Она нахмуривает брови, как будто переживает все прямо сейчас, рассказывая мне об этом.
— Мы потеряли связь. Я стала жить дальше. В основном. Я переехала в город и начала работать в компании по организации мероприятий, клиенты которой сильно отличались от тех людей, среди которых я выросла. В итоге я действительно преуспела в этом. Клиенты хотели, чтобы я организовывала их мероприятия и свадьбы. Я сделала себе имя. — Она прочищает горло. — В Колорадо.
Лгунья. Она никогда не была в Колорадо. Но все остальное, что она говорит, кажется слишком искренним, чтобы не быть правдой.
— Мне поручили вести свадьбу для одного высокопоставленного клиента. Меня наняла мать невесты, что было вполне обычным делом. Но когда я встретилась с парой, женихом оказался Филипп. Оглядываясь назад, можно сказать, что мне следовало отказаться от этой затеи. Я знала, что ничего хорошего из моего участия в планировании этой свадьбы не выйдет.
— Но ты этого не сделала?
Она делает еще один глоток.
— Нет, не сделала. — Вздохнув, она продолжает, настороженно глядя на меня. — Возможно, я снова перестану тебе нравиться после того, как ты это услышишь.
Я наклоняю голову.
— Ты мне никогда не нравилась.
Когда она поднимает брови, я объясняю.
— Я не доверяю людям. И меньше всего тем, кто что-то скрывает.
Она поднимает взгляд от того места, где я глажу пальцем ее костяшки. То, как эта женщина умеет показать свою уязвимость, похоже на гребаный наркотик. Я хочу попробовать его, поглотить его и сказать все, что она хочет услышать, чтобы
— Все началось с текстовых сообщений о свадьбе. Затем небольшие подшучивания, которые переросли во флирт. Я даже не поняла, что прошло несколько месяцев, а я ни с кем по-настоящему не встречалась и даже не искала встреч, потому что снова начала влюбляться в него. — Сделав паузу, она судорожно сглатывает. — Я с нетерпением ждала его сообщений. И при этом я продолжала планировать его свадьбу с другой. Единственный раз, когда я осталась с ним наедине, был тот вечер, когда я сказала ему, что больше никогда не хочу его видеть.
Очевидно, что ей стыдно за то, что произошло в ту ночь, потому что она убирает свою руку от моей, возможно, нуждаясь в пространстве.
— Он позвонил и сказал, что его невеста не понимает его так, как я, и что ему следовало жениться на мне, а не на ней. Что ему нужно увидеться со мной и поговорить о своих чувствах.
Я действительно чертовски ненавижу этого парня.
— Он сказал, что приедет куда угодно. Ему просто нужно было поговорить со мной. И я по глупости согласилась. — Вытерев очередную слезу, она издает отрывистый, фальшивый смешок. — Я надеялась, что он скажет то, что я ждала услышать. Что он порвал отношения. Что ему нужна именно я. — Она опускает глаза, ковыряя большой палец. — Я была на складе и просматривала старые вещи отца. — Ее голос становится мягче. — Я ненавижу себя за то, что я оказалась именно там.
Если этот парень прикоснулся к ней без ее согласия…
— Он поцеловал меня. И я хотела этого. Это был единственный раз, когда у нас был физический контакт. Все, что предшествовало этому, было разговорами и сообщениями. — Ее глаза встречаются с моими, и она недоуменно качает головой. — Может, это еще хуже. Я думала, что раз ему так срочно понадобилось увидеться со мной, то он прекратил отношения, потому что Филипп, которого я знала, был хорошим парнем. Тот, которого я знала в подростковом возрасте. — Она останавливается и молчит мгновение, а я сдерживаю себя, чтобы снова не взять ее за руку. — Ситуация накалилась, и он сказал, что ему нужен секс со мной. Только один раз… чтобы выбросить меня из головы.
Злость, которую я испытал, когда она начала рассказывать мне о том, что хотела этого мужчину, даже отдаленно не сравнится с тем, как я взбесился, услышав, что кто-то, черт возьми, мог сказать ей такое. Кто-то, кто уже планировал жизнь с другой женщиной.
— Мне никогда не было так стыдно за себя. — Еще одна слеза капает с ее щеки. — Я даже не поняла, что он сказал, пока его рука не оказалась у меня в штанах, и он… У меня даже не было возможности осознать происходящее, не говоря уже о том, чтобы насладиться им. А он уже кончил. — Она пытается рассмеяться, но это больше похоже на гримасу. — Он сделал буквально пару движений и кончил мне на ногу. Мне никогда не было так противно, как в тот момент. Я сказала ему, что думала, что я ему небезразлична, но когда он посмотрел на меня с сочувствием, как будто ему было жаль меня за то, что я все неправильно поняла, я сорвалась. Я крикнула ему, чтобы он убирался и что я больше никогда не хочу его видеть. А он сказал мне, что я всегда буду ему дорога, но он должен воспользоваться предоставленной ему возможностью.