Бурелом. Книга третья

Булич Вера Сергеевна

II. «Здесь Пушкин проходил, и дом на Мойке…»

Здесь Пушкин проходил, и дом на Мойке Хранит в стенах его предсмертный вздох. …Безумный Герман на больничной койке, Тасуя карты, бредит: с нами Бог! На черном небе зарева большого Разрозненные сполохи горят, И над Невою сумрачно-багровой Летит из тучи вражеский снаряд. Над Зимнею канавкой о перила Облокотилась Лиза, вся в слезах… …Подруги милые, мне — крест, могила, А вам резвиться в

солнечных лучах. Хрустальным пламенем сияла зала, Столетья блеск впитали зеркала: Здесь музыка Чайковского звучала, Здесь славы русской радуга взошла. Подъезд театра как пустая рама, И ветер крутит мусор и золу. Но в полночь выйдет Пиковая Дама, Пройдет по улицам в туман и мглу. Пройдет, растает в площади пустынной, В зияньи стен разбитых пропадет, И луч прожектора иглою длинной Над памятником бронзовым скользнет. Ты ждешь, Евгений, но не с прежним страхом, С надеждой жаркой ожидаешь ты, Что ринется одним могучим махом Чудесный конь с гранитной высоты И по торцам столицы непокорной, В развалинах не сдавшейся врагу, Проскачет он, строитель чудотворный, Свой клич войскам бросая на бегу. 1942

III. «Медаль за оборону Ленинграда…»

Медаль за оборону Ленинграда. «Светла адмиралтейская игла», Бойцы в строю готовы для парада, Рассеялась тяжелой ночи мгла. Но на груди защитников отважных Блестя чеканной маленькой луной, Она напомнит о гудках протяжных Тревог воздушных в черноте ночной, О грозном рокоте, зловещем гуде Слетевшейся железной саранчи, О непрерывном грохоте орудий, О заревах, о звоне с каланчи… В тисках осады задыхался город, И с каждым днем скудели закрома, И гибли люди, рушились дома, И черный дым окутывал просторы. Прекрасный город, Пушкиным воспетый, Он на медали виден золотым. В сиянии победного рассвета Развеялся осадной ночи дым. Вам честь и слава, непреклонно-твердым, Вам, отразившим тысячи атак, За то, что никогда над Градом гордым Не поднимался чужеземный флаг, За то, что вдоль Казанской колоннады Не шли врагов надменные войска, За то, что доблесть русских в дни осады Пройдет со славою через века! 1945

Могила

В сыром лесу, где тонкий мох густой. Ольха и ельник, чахлый и унылый, Зияет яма, полная водой, И около — безвестная могила. Здесь двое из моей родной земли, Не долетели до родного края. В чужой земле кончину обрели. И погребала их рука чужая. Никто над ними не читал молитв, Не приносил цветов, не плакал глухо. И грозный шум победоносных битв Вдали прошел. их не коснувшись слуха. Сбылась ли их заветная мечта. Им не узнать. Нема, глуха могила. Кладу цветы к подножию креста И говорю: Россия победила. 1945

Верность

Можно жить в разлуке месяцами, А пришлось в разлуке жить года. Но сияет нам за облаками Вечно та же верная звезда. Не изменит в жизни память слуха. Годы, годы без вестей и встреч… И однажды сердце дрогнет глухо, Услыхав опять родную речь. А глазам, усталым от прельщенья, Вдруг в чужом, чужом со всех сторон, Просквозят знакомые виденья, Или их со дна поднимет сон. Если ветер налетит с востока, По душе пройдет волненья дрожь: Запах детства веет издалека, Издалека дышит медом рожь. Но всегда сильнее память крови. Только словом кровное затронь, Как уже горит в ответном слове Сердца всколыхнувшийся огонь. Память крови, круговой поруки. Голос из могильной темноты, Голос деда оживет во внуке, Сердцем своего узнаешь ты. Память сердца — память состраданья, Память испытаний и побед. Много стран на свете для скитанья, Но страны своей дороже нет. Можно жить в разлуке месяцами, А пришлось в разлуке жить года. Ты спасала чистыми лучами, Верность, путеводная звезда! 1946

Полночь

Ты приходишь ко мне издалека Невесомый эфирной волной, Голос родины, радости, рока, Голос вечной стихии родной. По широтам неба ночного Пролетает сквозь муть облаков Звук биения сердца стального, Древний звон проходящих веков. Полночь. Площадь. Громады башен. Фонарей золотая цепь. А за городом версты пашен. Непроглядная старая степь. В полночь спят черноземные нивы, Копят влагу истоки рек, И для будущей жизни счастливой Зарождается человек. Были войны, смуты, пожары, Грозный гребень девятой волны, Но все так же чисты удары Сердца мощной, огромной страны. И дыханье ее глубоко. И непочатых сил самоцвет Только ждет заповедного срока, Чтобы выйти, сверкая. на свет. Четверть бьет. Хрусталем драгоценным Рассыпается легкий звон. В темноте над Васильем Блаженным Русский воздух со всех сторон. И от сердца стального к живому Пробегает призывный ток. Слышишь, полночь. Вот путь твой к дому, Обернись лицом на восток. 1946