Буревестник
Шрифт:
– Я сирота.
– И прям один во всем доме? Дом-то большой?
– Двухэтажный.
– Покажешь?
– Позже. Понимаешь,... я хочу, чтоб ты у меня осталась.
– Влюбился что ли?
Держусь серьёзно.
–
– Ну, чего там. Работаю в магазине, конфетами торгую, печеньками опять же.
– Родители здесь живут?
– Нет, в Стретфорде.
– Чем они занимаются?
– Мама - швея, папа - шОфер...
– Надо говорить "шорфёр".
– В общем, автобус водит. Брат на корабле моряк, Рэйчел, сестра - кассирша. Люси и Джим ещё в школе.
– А... парень у тебя есть?
– Был, да я его бросила.
– Почему?
– Он сказал, что я дура.
– А он вообще кто?
– Да не знаю. Тачки вроде чинит...
Мне стало как-то не по себе.
– Он не имел права судить про твой ум.
– Конечно! Я так ему и сказала, чтоб на себя посмотрел.
– Он не могёт разбираться в таких вопросах, поскольку не принадлежит к образованному кругу, а я вот - интеллигентный и потому сразу точно вижу, кто дурак, а кто нет. Скажи ещё,... вы с этим... механиком... были близки?
– Ну, да. Только ты не думай, он меня долго уламывал, почти неделю.
У меня слегка потемнело в глазах.
– А другие... были?
Нахмурилась, упёрла руки в боки:
– Может, были, а может, нет. Ты чего меня допрашиваешь? Нашёлся тут блюститель нравов! Может, тебе надо, чтоб как та фифа в кине: "Я честная девушка", бла-бла-бла, только на дворе уж двадцатый век, люди вон в космос летают!...
– Зачем?
– Видать, за алмазами.
– Не видать, а...
– Ну?
– Очевидно. Или видимо. Видимо, за алмазами - так правильно говорить.
– Да, пожалуй, так оно красивше.
– Не
– Ну-ну, в точности профессор тот, Хиггинс. Кина насмотрелся, да?
– Я не люблю кино. Я лучше предпочитаю книжки. Вот недавно одну как раз... осилил...
– Интересная?
– Слов нет!
– Как называется?
Как же, как!?
– "В овраге над пшеницей"
– ЧуднО.
– Это тебе не хухры-мухры,... не какой-нибудь... жалкий детектив. Тут вдумываться надо.
– Дашь тоже почитать?
– Тебе будет трудно...
– А телека у тебя нет.
– Есть, но там ведь чушь всякую крутят.
– Не скажи. Бывает и что прикольное.
И смотрит спокойно, весело, как будто мы сто лет знакомые или я вообще ей брат родной.
– Ну, так я схожу за книжкой?
– Давай.
А мне просто хотелось выйти. Я был в крайнем замешательстве. Она, конечно, симпатичная, но, по-моему, старше, чем сперва показалось, и такая... разбитная что ли. Как пить дать заигрывать станет, а потом обсмеёт, обругает. Неотёсанная, дикая, тупая! Даже не сообразила, что её похитили. Вообще это очень мне выгодно, я могу её просто выставить за дверь: прости-прощай, дорогуша. Но тогда я снова останусь один, с воспоминаниями, мыслями... Нет, надо собраться с духом и придерживаться плана. В конце концов, я же так и хотел, чтоб быть выше её по развитию, а тут уж никаких сомненьев...
Вдруг как на гвоздь пяткой напоролся! Миранда говорила "красИвее"! Мать честная, вот ведь опростоволосился! Хотя, "красивше" - это уж вообще ни в какие ворота не лезет, а я был ближе к истине.
Стал книжку ту искать, а как нашёл, так меня опять всего прострелило. "Над пропастью во ржи" - а я как сказал!? Точно не так! Вообще не так!! Да кто ж придумывает им такие идиотские заглавия!? То "Над гнездом кукушки", то вот эта ахинея! Как же быть теперь? ... Она, наверное, забудет... А если нет?
Эврика! Сдеру обложку! Даже начал было, да нет, думаю, варварство. Лучше я её замажу чем или обклею, вон хоть газетой, как, бывало, учебники обвёртывал. Решено и сделано. Обмазал корешок и всю обложку клеем, ловко так насадил газету, прижал другой книжкой, альбомом с картинками Гойи.
А что там, думаю, поделывает, моя гостья?
Обратно дрыхнет! Да что ж за медведица!?
– Эй, тебе не кажется, что ты слишком много спишь?