Буря мечей. Пир стервятников

Мартин Джордж Р.Р.

— Прошу за мной, ваше величество.

Он провел ее в молитвенный зал. Мраморный пол гулко повторял их шаги. В цветных лучах, падающих сквозь купол, плясали пылинки. Пахло благовониями, перед семью алтарями, как звезды, сияли свечи. Матери их поставили чуть ли не тысячу, почти столько же Деве, но свечи Неведомого можно было пересчитать на пальцах.

Воробьи пробрались и сюда. Бедно одетые межевые рыцари стояли на коленях перед Воином, прося благословить мечи, сложенные к его ногам. У алтаря Матери молились во главе с септоном человек сто — их голоса звучали как отдаленный прибой. Верховный септон вел Серсею к

Старице, стоявшей с поднятым фонарем. Когда он опустился перед алтарем на колени, королеве поневоле пришлось сделать то же самое. Он хотя бы не пускал ветры, как толстяк, носивший этот сан до него, — и на том спасибо.

Закончив молитву, его святейшество не стал подниматься — беседовать он, как видно, тоже намеревался на коленях. Хитрость маленького мужчины, весело отметила про себя Серсея.

— Ваше святейшество, воробьи наводят страх на столицу. Я хочу, чтобы они покинули город.

— Куда же им деваться, ваше величество?

В семь преисподних, просилось ей на язык.

— Туда, откуда они пришли.

— Они пришли отовсюду. Воробьи — самые простые и неприхотливые создания из всех птиц, а они — самые простые и скромные из людей.

Это верно, проще уже некуда.

— Видели вы, что они сотворили со статуей Бейелора Благословенного? Они, их козы и свиньи загадили всю площадь у храма.

— Нечистоты легче отмыть, чем кровь, ваше величество. Эта площадь в самом деле осквернена, но не ими, а казнью, которая здесь совершилась.

Он посмел ткнуть ей в нос Неда Старка?

— Мы все сожалеем об этом. Джоффри по молодости лет не выказал должного благоразумия. Лорда Старка следовало обезглавить в другом месте из уважения к Бейелору… но не будем забывать, что приговор ему вынесли как изменнику.

— Король Бейелор прощал тех, кто злоумышлял против него.

Король Бейелор заточил в подземелье родных сестер, повинных лишь в том, что они были красивы. Услышав эту сказку впервые, Серсея пошла в детскую к Тириону и щипала маленькое чудовище, пока он не раскричался. Надо было зажать ему нос, а в рот запихать тряпицу. Она заставила себя улыбнуться.

— Король Томмен охотно простит воробьев, когда они разлетятся восвояси.

— Большинство из них лишились родного дома. Страдания, горе и смерть царят повсюду. В мой прежний приход входило полсотни деревушек, слишком мелких, чтобы иметь своего септона. Я ходил из одной в другую, заключал браки, отпускал грехи, давал имена новорожденным. Теперь этих деревень, ваше величество, больше нет. Огороды заросли сорняками, и людские кости лежат вдоль обочин дорог.

— Войны всегда ужасны. Всему виной северяне и лорд Станнис со своими демонопоклонниками.

— Мои воробьи рассказывают про львов, чинивших им зло… и про Пса, который был личным вашим вассалом. В Солеварнях он убил престарелого септона и изнасиловал девочку двенадцати лет, невинное дитя, обещанное святой вере. Он взял ее прямо в доспехах, истерзав ее нежную плоть железной кольчугой. После этого он отдал ее своим людям, и те отрезали ей нос и соски.

Серсее докладывали то же самое.

— Нельзя же взваливать на его величество вину всякого, кто когда-либо служил дому Ланнистеров. Сандор Клиган — предатель и грубое животное. Не зря же я его прогнала со службы. Теперь он подчиняется разбойнику Берику Дондарриону, а не королю Томмену.

— Пусть так, но позвольте

спросить: где были королевские рыцари, когда все это творилось? Разве Джейехерис Умиротворитель не принес клятву, обязующую Железный Трон всегда защищать веру?

Серсея знать не знала об этой клятве.

— Принес, — подтвердила она, — а верховный септон благословил его и помазал на царство. По традиции каждый вновь избранный верховный септон благословляет своего короля… но вы отказываетесь дать благословение королю Томмену.

— Ваше величество ошибается. Мы не давали отказа.

— Вы не пришли к королю, как должны были.

— Ибо время для этого еще не приспело.

Не священник, а зеленщик, право слово.

— Что я могу сделать, чтобы оно… приспело скорее? — Если он заикнется о золоте, она расправится с ним, как расправилась с предыдущим, и увенчает кристальной короной восьмилетнего праведника.

— У нас в государстве несколько королей. Чтобы предпочесть одного всем остальным, Великая Септа должна быть уверена. Триста лет назад, когда Эйегон Драконовластный сошел на берег под этим самым холмом, верховный септон заперся в Звездной септе Староместа и молился семь дней и семь ночей, вкушая лишь хлеб и воду. Выйдя, он объявил, что вера не станет противиться Эйегону и его сестрам, ибо Старица озарила перед ним верный путь. Если Старомест восстанет против них, то будет сожжен, а Хайтауэр, Цитадель и Звездная септа обратятся в руины. Набожный лорд Хайтауэр, услышав пророчество, не выступил на войну и открыл перед Эйегоном городские ворота. А его святейшество помазал Завоевателя семью елеями. Я, по его примеру, должен прибегнуть к посту и молитве.

— Это будет длиться семь дней и ночей?

— Будет длиться, сколько потребуется.

У Серсеи рука чесалась заехать по его благочестивой роже. Я тебе облегчу пост. Запру в башне и еды не велю приносить, пока боги не скажут своего слова.

— Ложные короли, о которых вы говорите, поклоняются ложным богам, — напомнила она собеседнику. — Один король Томмен защищает истинную веру.

— Однако септы жгут и грабят по всей стране, а поруганные Молчаливые Сестры шлют бессловесные рыдания небесам. Ваше величество видели кости наших невинных мучеников?

— Видела, — поневоле призналась она. — Дайте Томмену благословение, и он положит конец этим ужасам.

— Каким образом, ваше величество? Приставит рыцаря к каждому нищему брату? Даст нашим септам охрану против волков и львов?

Серсея сделала вид, будто про львов ничего не слышала.

— У нас война, и его величеству нужен каждый солдат. — Она не собиралась дробить силы Томмена, чтобы охранять воробьев и оберегать усохшие прелести септ. Да половина из них, поди, молится, чтобы их отымели. — У ваших воробьев есть дубинки и топоры — пусть обороняются сами.

— Ваше величество, несомненно, помнит, что это запрещено законами короля Мейегора. Вера отказалась от оружия по его указу.

— Теперь наш король Томмен, а не Мейегор. — Что ей за дело до указа, изданного Мейегором Жестоким триста лет назад? Лучше бы он использовал священнослужителей в своих целях, чем отбирать у них оружие. Она указала на алтарь Воина, изваянный из красного мрамора. — Что у него в руках, ваше святейшество?

— Меч.

— По-вашему, он забыл, как им пользоваться?