Буря мечей
Шрифт:
— Смилуйся, Матерь, — стал молиться Давос. — Помилуй меня, всеблагая, помилуй нас всех. Я потерял свою удачу и своих сыновей. — Он плакал навзрыд, и слезы катились у него по щекам. — Это все огонь… огонь…
Быть может, это ветер налетел на скалу или волна набежала на берег, но Давос Сиворт услышал ее ответ. «Ты сам его призвал, — прошелестела она тихо и печально, как морская раковина. — Ты сжег нас… сжег нас… сжег нас-с-с».
— Это сделала она! — вскричал Давос. — Матерь, не оставляй нас. Это она сожгла тебя, красная женщина, Мелисандра! — Он снова видел перед собой жрицу, ее красные глаза, ее длинные медно-красные волосы, ее красное платье, колеблющееся на ходу, как
— Это ее рук дело, — уже тише повторил Давос. «Ее и твоих тоже, Луковый Рыцарь. Это ты отвез ее на лодке в Штормовой Предел глухой ночью, чтобы она родила свое теневое дитя. Ты тоже виновен. Ты повесил ее флаг у себя на мачте. Ты смотрел, как жгли Семерых на Драконьем Камне, и не сказал ни слова. Она предала огню справедливость Отца, и милосердие Матери, и мудрость Старицы, Кузнеца и Неведомого, Деву и Воина, она сожгла их всех во славу своего жестокого бога, а ты стоял и помалкивал. Даже когда она убила мейстера Крессена, ты не сделал ничего».
Парус, в сотне ярдах от него, быстро двигался через залив. Еще несколько мгновений — и он, миновав остров, начнет удаляться.
Сир Давос Сиворт полез на свою скалу.
Он цеплялся за нее дрожащими руками, и лихорадка стучала молотками у него в голове. Дважды его искалеченные пальцы сорвались с мокрого камня, и он чуть не упал, но как-то удержался. Если он упадет, ему конец, а он должен жить. Хотя бы немного, но должен. Есть одно дело, которое он должен совершить.
Верхушка скалы была слишком мала, чтобы стать на ней во весь рост при его теперешней слабости, поэтому он присел и замахал своими исхудалыми руками.
— Эй, на корабле, — заорал он под ветер, — сюда, сюда! — Сверху он видел гораздо яснее полосатый корпус, бронзовую фигуру на носу, наполненный ветром парус. На борту значилось название корабля, но читать Давос так и не научился. — Эй, на корабле, — закричал он опять, — помогите, ПОМОГИТЕ!
Матрос на баке увидел Давоса и показал на него рукой. Другие тоже собрались у планшира, глядя на скалу. Вскоре после этого галея спустила парус, опустила весла на воду и пошла к острову. Она была слишком велика, чтобы причалить к самому берегу, и спустила шлюпку в тридцати ярдах от скалы. Давос, уцепившись за камень, смотрел, как она подходит. Четверо сидели на веслах, пятый на носу.
— Эй ты, на скале, — крикнул этот пятый, оказавшись в нескольких футах от Давоса, — ты кто?
Контрабандист, вылезший из грязи в князи, подумал Давос, дурак, который отрекся от своих богов из любви к своему королю.
— Я… — В глотке у него пересохло, и он разучился говорить. Странно было выговаривать слова и еще более странно их слышать. — Я участвовал в битве. Был капитаном… рыцарем. Да.
— А какому королю вы служили, сир? — спросил человек.
Давос внезапно смекнул, что галея может принадлежать и Джоффри. Если он назовет не то имя, его бросят тут на погибель. Впрочем, нет — корпус у нее полосатый, это лиссенийское судно, корабль Салладора Саана. Это Матерь в своем милосердии послала ее сюда. У Матери есть к нему поручение. «Станнис жив, — понял Давос, — и у меня по-прежнему есть король. И младшие сыновья, и жена, верная и любящая». Как он мог забыть о них? Поистине милосердие Матери не знает предела.
— Станнису, — крикнул Давос лиссенийцу. — Я служу королю Станнису.
— Да, сир. Мы тоже.
Санса
Приглашение казалось совершенно невинным, но каждый раз, когда Санса перечитывала его, в животе у нее все сжималось. Теперь королевой будет она, красивая, богатая и всеми любимая, — зачем ей нужно ужинать с дочерью изменника? Возможно, из любопытства; возможно, Маргери Тирелл хочет своими глазами увидеть соперницу, которую победила. Быть может, она невзлюбила Сансу с самого начала? Или думает, что Санса таит обиду на нее?
Санса смотрела из замка, как Маргери со своей свитой поднимается на холм Эйегона. Джоффри встречал свою новую невесту у городских Королевских ворот, чтобы с почетом ввести ее в город, и они ехали бок о бок посреди ликующих толп, Джофф — в сверкающих золоченых доспехах, а девица Тирелл — в зеленом платье и плаще из осенних цветов. Ей шестнадцать лет, у нее карие глаза и каштановые волосы, она стройна и прекрасна. Люди выкликали ее имя, протягивали ей детей для благословения, бросали цветы под копыта ее коня… Ее мать и бабушка ехали следом в высокой карете со стенками в виде переплетенных роз, сияющих позолотой, и народ их тоже приветствовал.
Те же самые люди, которые стащили Сансу с коня и убили бы ее, если б не Пес. А ведь Санса не сделала ничего, что могло бы вызвать ненависть народа, как и Маргери Тирелл не сделала ничего, чтобы заслужить его любовь. Может, она хочет, чтобы я тоже ее полюбила? Санса вновь и вновь разглядывала приглашение, написанное, вероятнее всего, собственной рукой Маргери. Хочет получить мое благословение? Любопытно, знает ли Джоффри об этом ужине. Эта затея вполне могла принадлежать ему, и мысль об этом внушала Сансе страх. Если пригласить ее придумал Джофф, за этим наверняка таится какая-то жестокая шутка с целью посрамить ее в глазах новой королевской невесты. Вдруг он снова прикажет своим гвардейцам раздеть ее догола? В последний раз Джоффу помешал его дядя Тирион, но теперь Бес ее не спасет.
Да и никто не спасет, кроме ее Флориана. Сир Донтос обещал устроить ей побег, но произойдет это только в ночь свадьбы Джоффри. Верный рыцарь, превращенный в шута, заверил ее, что он все продумал, но до тех пор надо терпеть — терпеть и считать дни.
И ужинать с моей преемницей.
Возможно, она несправедлива к Маргери Тирелл. Возможно, приглашение — просто проявление доброты и учтивости с ее стороны. Обыкновенный ужин, ничего более. Но это Красный Замок, это Королевская Гавань, это двор короля Джоффри, и если Санса Старк чему-то здесь и научилась, то это недоверию.
Однако приглашение все равно придется принять. Она теперь никто, отставленная невеста, дочь изменника и сестра мятежного лорда. Разве может она отказать будущей королеве?
Жаль, что Пса теперь нет в замке. В ночь битвы Сандор Клиган пришел за ней, чтобы увести ее из города, но Санса не согласилась. Иногда, лежа ночью без сна, она думала, правильно ли тогда поступила. Его испачканный белый плащ она спрятала в кедровый сундук под шелковыми летними платьями, сама не зная зачем. Она слышала, что Пес струсил и так напился в разгаре битвы, что Бесу пришлось принять на себя командование его людьми. Но Санса, зная тайну его обожженного лица, понимала Клигана. Он боится только огня, а в ту ночь на реке бушевал дикий огонь, выбрасывая зеленые языки высоко в воздух. Сансе даже в замке было страшно, а уж снаружи… даже вообразить трудно.