Буря на озере
Шрифт:
— Спокойно! — приказал он.
— Вы не имеете права! — завопил в отчаянии Кузь.
— Чего не имеем права?
— Подбрасывать мне чужую блесну!
— Ну, знаете… — Малиновский даже растерялся от такой наглости. — Все же происходит при свидетелях!
Кузь тупо обвел взглядом присутствующих. Махнул рукой.
— Эх… — только и сказал он безнадежно.
— Товарищ Завгородний, — спросил Сухов, — это правда блесна вашего отца?
— Да, — вздохнул юноша.
— Чем можете доказать?
— Вот тут, возле крючков, отец метил свои блесны. — Он подал блесну майору. — Видите, буква «А».
Шугалий подошел, с любопытством принялся разглядывать блесну. Вдруг вытащил из багажника несколько блесен, разложил на носу лодки вместе с серебряной. Подозвал Каленика, остановился с ним в двух шагах от моторки.
— Прошу вас показать, где блесна Завгороднего.
Тот немного поколебался.
— Вот та, крайняя, слева… Хотя, нет, средняя, извините, точно — средняя, с меньшими крючками.
— Все верно, — одобрил Шугалий и повернулся к Кузю. — Как попала она к вам?
— Ничего не понимаю… — покачал тот головой. — Ерунда какая-то, я это честно говорю и прошу мне верить.
— Мы верим только фактам, и они против вас.
— Все против меня… Всегда все против меня! — Кузь в отчаянии схватился за голову.
— А кто угрожал Завгороднему? — не удержался Малиновский.
У Кузя опустились руки и посерело лицо.
— Вот оно что! — понял он наконец. — И вы считаете?..
— Мы просто хотим знать, откуда у вас блесна Завгороднего? — повторил Шугалий.
— Если бы я это знал!
— Кому же еще знать, как не вам?
— Думайте что хотите. Не видел я Завгороднего, и эта блесна черт знает откуда…
— Тогда мы вынуждены задержать вас. Для выяснения обстоятельств. А сейчас мы составим протокол об изъятии вещественных доказательств.
Малиновский принялся писать протокол, а Шугалий, поймав выжидательный взгляд Лопатинского, кивнул ему.
Они отошли к рыбацкой хижине, и Степан Степанович, увидев, что никто их здесь не услышит, вытащил из кармана обломок велосипедной спицы.
— Вот нашел поблизости от камышей, — объяснил он. — В километре отсюда. Там по ним кто-то хорошо потоптался и зацепился потом велосипедным колесом за корягу. Вот спицу и выломал.
Шугалий внимательно осмотрел ее. Видно, дефект был в металле, потому что вырвало не из гнезда — какая-то частичка стрежня должна была остаться в нем. Кроме того, спица лежала в траве недавно, так как не успела заржаветь. Капитан бережно завернул ее в газету, подумал и попросил:
— Надо бы присмотреться к велосипедистам в селе.
У кого спиц не хватает…
— Точно, — подтвердил Лопатинский, — и мы это сделаем.
— А следов шин не осталось?
— Вам меду, так уж и ложкой…
— Не мешало бы. Честно говоря, не помешало бы, потому что топчемся на месте. — Говоря это, хитро прищурился: не мог же сказать о Бабинце и о том совершенно новом повороте, который, вероятно, приобрело дело Завгороднего. — Топчемся на месте, Степан Степанович, — повторил он, — и единственная надежда на вашу помощь.
— А Кузь? — обескураженно пожал плечами Лопатинский. — Ведь у него нашли блесну! Разве это не доказательство ?
— Косвенное, — вздохнул Шугалий. — А нам нужны прямые и неопровержимые доказательства.
— Тоже скажете — косвенные!..
— Ничего не поделаешь, Степан Степанович, блесна пока ни о чем не говорит. Завтра Кузь вспомнит: нашел, мол, валялась на берегу, а я положил в багажник и позабыл… Вот вам и доказательство!
— А спица?
— Тоже косвенное доказательство. Но с помощью косвенных улик добываются неопровержимые.
— Хотите сказать, что…
— Надо найти велосипед, в котором не хватает именно этой спицы.
— Мы с ребятами посмотрим.
— Если можно, побыстрее.
— Но ведь, — Лопатинский будто извинялся, — работы много. У меня газик сейчас…
— Как уж выйдет, Степан Степанович, мы и так вам очень благодарны.
— Пустяки…
Подошел Каленик.
— Я еще нужен? — спросил он.
— Прошу вас со Степаном Степановичем подъехать к сельсовету. Надо еще поговорить.
— Так я вытащу свою лодку на берег, а потом на минутку забегу домой. Пока вы дойдете… Я еще не обедал, совсем замотался.
Шугалий кивнул в знак согласия. Он и сам еще не обедал и, вспомнив, как вкусно готовят в сельской чайной, предложил Сухову и Малиновскому:
— Зайдем в чайную? Может, варениками накормят…
— Нет, я в райцентр. Есть еще одно неотложное дело… — Сухов пожал Шугалию руку и зашагал к машине, на заднее сиденье которой уже посадили Кузя. Майор уселся рядом с шофером, помахал рукой.
— До вечера.
Лопатинский посмотрел вслед машине, сказал Шугалию:
— Так вареников хотите? Тетка Орыся сделает, из сельсовета позвоним, у нас тетка Орыся золото. Вы идите, а я еще в мастерскую заеду, предупрежу там. — Он поднял с травы велосипед, покрутил заднее колесо, пробуя шину. — Подкачать надо, — пробормотал он. — Я вас догоню.
Шугалий с Малиновским направились в сельсовет.
Они уже проделали более половины пути — сельсовет был далековато, на противоположной стороне села, — когда Степан Степанович догнал их. Он был возбужден, глаза блестели, и капли пота стекали по вискам.
Шугалий сошел с тропинки, и Лопатинский соскочил с велосипеда.
— Каленик… — выговорил он, тяжело дыша. — В его велосипеде нет спицы. Он там его, возле рыбацкой хижины, оставил, смотрю, нет спицы в переднем колесе. Сломана, и кончик из гнезда торчит.