Буря ведьмы

Клеменс Джеймс

— И эти ваши лекари смогут спасти его?

— Если мы доставим его туда живого — да. Без сомнения.

Русалка убрала ладонь с головы Конча — она была в крови.

— Он не проживет долго! — в слезах крикнула она, показывая старику руку.

Глаза Флинта огорченно сузились, и это почему-то тронуло Сайвин. Видно, старик и вправду переживает за старого дракона.

— Я и не думал, что дело так плохо, — пробормотал Флинт, сразу как-то поникнув.

Но это, наоборот, придало сил русалке.

— Прошу вас, — зарыдала она, — Если

можете... если только это вообще возможно... спасите его!

Старик положил на ее маленькое колено свою теплую руку.

— Сделаю все, что смогу, — он повернулся к Касту. — Надо свернуть по левой оконечности следующего острова. Знаешь Арку Архипелага?

Каст кивнул.

— Знаю.

— Туда и идем. — Флинт перегнулся за борт проверить дракона. — И иди на всей скорости, что только позволяет ветер, понял?

Сайвин свернулась в одеялах, шепча молитвы.

— Только быстрей, быстрей, — торопила она.

И Каст, должно быть, услышал ее.

— Я доставлю твоего зверя живым, — прохрипел он, в упор глядя на русалку. — Море и ветер в крови у Кровавых Всадников.

И мирая посмотрела в жгучие глаза, словно хотела вобрать их в себя.

Но внимательный Флинт тут же приложил руку к ее глазам, разделяя взгляды. Сайвин отвернулась, и Флинт убрал руку.

— Проверь-ка, не видно ли татуировки, — бросил он Касту.

— Зачем? — грубо ответил тот.

Но старик уже смотрел на мерцающую поверхность моря.

— Старая магия, старые клятвы, — пробормотал он, уходя от ответа. — Лучше думай о парусах и руле.

Но у Каста был еще один вопрос.

— Если ты сам из Алоа Глен, то зачем же плавал первым помощником на «Скайпьяке»? — сменил он тему.

Флинт даже не повернулся.

— А чтобы следить за тобой, Каст, — наконец, ответил он, легко пожав плечами, и тронул свою серебряную звездочку. — Судьба Алоа Глен находится в трюмах ваших судов, горячий ты мой.

Перед ужином Грешюма Джоах убежал в отдаленный зал, поднимая фонтанчики пыли на десятки лет не метеном полу. В руке у мальчика была карта. Не пробежал ли он нужный поворот? Затаив дыхание, Джоах остановился под одной из бесчисленных арок и развернул старый пергамент. Сердце гулко стучало у него в ушах, а палец медленно шел по линии, обозначавшей переходы и залы этого уровня Эдифайса.

— Будь проклята чертова дыра! — выругался он себе под нос, обнаружив, что, конечно же, ошибся и свернул в другую сторону.

Вытащив из кармана кусок угля, Джоах начертил на карте какие-то знаки. Ошибся или нет, но и эту информацию упускать не стоит. Сделав дело, он убрал карту и вытер пальцы о рваные штаны.

Теперь приходилось идти по старому следу назад и, хмурясь, мальчик видел, как выдадут его, в случае чего, собственные следы. Может быть, надо их как-нибудь затереть? Но он быстро отказался от этого намерения. Времени мало, а нужно еще добраться до кухни, чтобы забрать ужин мага. Старик явно заподозрит что-то неладное,

если еда задержится. В прошлой луне Джоах уже не раз использовал время, когда его посылали за пищей, чтобы облазить какие-нибудь участки Эдифайса, но ему постоянно приходилось отчаянно спешить. Нельзя было, чтобы Грешюм разгневался, если пища запоздает.

Джоах нашел нужный поворот, свернул и помчался к восточной лестнице. Он бежал, насколько хватало дыхания, навострив уши и опасаясь любого постороннего звука, шагов, шороха. Слишком многие тут знали дебильного слугу брата Грешюма, и Джоах не мог рисковать, чтобы кто-то увидел его бежащим, а не плетущимся с ниткой слюны на губах. К счастью, все вокруг было пусто, и он благополучно добрался до лестницы.

На площадке юноша замер, еще раз прислушиваясь. Лестница эта, спускаясь спиралью вниз, в глубину Восточной башни, называемой еще Сломанным Копьем, редко посещалась кем-нибудь из Братства. Эта часть Эдифайса вообще казалась совершенно заброшенной. В проходах и залах лежала пыль толщиной в несколько пальцев, но все же Джоах знал, что никогда не стоит терять бдительности — и на этот раз оказался прав.

Откуда-то снизу ему вдруг послышались слабые голоса. Кто-то поднимался прямо к нему. Джоах сделал шаг в сторону и снова прислушался. Нельзя было ждать, пока они минуют лестницу, он и так задержался слишком надолго. Поэтому оставалось одно: он опустил плечи, пустил слюну и, вздохнув, заковылял вниз, шаркая и запинаясь.

Мальчик отлично научился изображать из себя идиота, никто при встрече с ним ни разу ничего не заподозрил, и потому и сейчас он был вполне спокоен. Он плелся вниз, смеясь про себя, но продолжая настороженно прислушиваться к голосам. Разговор, вероятно, велся горячий и злой, но слов все еще никак нельзя было разобрать.

И Джоаха охватило любопытство. Братья Ордена всегда были людьми чрезвычайно спокойными, даже унылыми и общались друг с другом исключительно вежливо. Гнев нападал на них очень редко. Несколько раз Джоах, правда, слышал какие-то жаркие дебаты об эзотерике магии или разноголосицу мнений о переводах профетических писаний, но, как правило, все дискуссии велись уважительно и цивилизованно.

Но эти голоса внизу никак нельзя было назвать цивилизованными. Конечно, может быть, это просто спорили два слуги из-за какой-нибудь ерунды. Иерархия слуг в Эдифайсе была сложная, и это порой приводило к долгим спорам и выяснениям отношений.

Джоах по-прежнему не спеша шел вниз, и уже потихоньку начал разбирать отдельные слова. Разговаривали двое: один высоким и визгливым голосом, другой — низким и важным.

— Ваше богохульство... это не путь.

— Но я слышал... Рагнарк... правда — в огне...

— Рагнарк... он ищет не человека...

Джоах сделал еще круг по спиральной лестнице и вынужден был прикусить губы от удивления, обнаружив в говорящих двух братьев в белых одеяниях. Капюшоны их были опущены, как и полагалось при беседе.