Буря
Шрифт:
Он вскрикнул от боли, хотя я не делал ничего, просто тянул его вниз.
Он упал на бок, хватая ртом воздух, и я взгромоздился сверху на него и прижал дуло пистолета к его виску.
— Постой! Не стреляй, — сдавленно произнес он.
Я сильнее надавил пистолетом на висок, чувствуя, как разгорается мой гнев.
— А почему нет?
В этот момент дверь, ведущая на крышу, распахнулась и появился запыхавшийся отец.
— Джексон, слава богу!
Я отвлекся лишь на долю секунды, и в этот момент Томас протянул руку и вырвал клок волос у меня из головы.
— Ты шутишь, что ли? Мой пистолет у твоего виска, а ты выдергиваешь у меня волосы?
— Это запасной план. — Я не сводил глаз с пучка темных волос, зажатых в его пальцах, и на его лице медленно появилась усмешка.
ДНК. Черт возьми!
Шаги отца, который приближался к нам, не помешали мне наконец-то собрать головоломку из всех намеков, которые я услышал за последние двадцать четыре часа.
— Джексон, я сделаю это, — произнес отец.
— Ты ведь знаешь, не так ли? — спросил у меня Томас, подняв одну бровь.
— Джексон! Поднимайся! — снова голос отца.
Но я не мог оторвать взгляда от моих волос в пальцах этого ужасного человека. Они не пытались воссоздать меня. Они хотели сделать кого-то совершенно на меня не похожего. Кого-то более совершенного, чем я. «Все, о чем они могут только мечтать».
Эмили.
Пот, стекающий с моей ладони, намочил указательный палец, и он слегка дрогнул на спусковом крючке. Я не мог убить его. Томас не должен был умереть. Иначе ее не будет на этом свете. В этот момент у меня в голове всплыли слова Эмили: «Доверься себе и сделай правильный выбор. Это не так тяжело, как кажется».
И тогда я понял, что решение уже принято, — иначе она не приходила бы ко мне. Эмили существовала. Было это правильным или нет, я не мог вычеркнуть из жизни этого ребенка или помешать ей появиться на свет.
Я отпустил Томаса и, наступив ему на живот, поднялся, почувствовав небольшое удовлетворение от его громкого стона. А потом, чтобы загородить Томаса от выстрела, встал между ним и отцом. Отец вопросительно посмотрел на меня, но не успел ничего спросить, потому что у него за спиной возник Реймонд — парень с отпечатком каблука на лице. Он стоял на краю крыши и целился отцу в спину.
— Папа! Берегись! — я нырнул вперед и сбил его с ног. Он упал на бок в тот момент, когда раздался выстрел. Я почувствовал, как пуля пролетела мимо, слегка задев мою руку. Хорошенько прицелившись, отец выстрелил, и Реймонд упал вниз. Через несколько секунд сквозь шум дождя мы услышали, как его тело ударилось о землю.
Отец тут же развернулся, ища взглядом Томаса, который теперь, как и Реймонд чуть раньше, стоял на краю крыши.
— Мы еще увидимся, Джексон.
А потом совершенно неожиданно для нас Томас развернулся и прыгнул — всего за какую-то долю секунды до того, как отец выстрелил. Удара не было слышно, и я понял, что он исчез задолго до того, как его тело коснулось земли. Я не удерживал его, и он снова обрел силу.
Отец тихо выругался, а потом подбежал ко мне и силой усадил на крышу:
— Джексон, черт возьми! Ты когда-нибудь будешь меня слушать?
Я слегка улыбнулся и прислонился лбом к стене:
— Ну, мы разобрались с пятью из них. Неплохо, как ты считаешь?
Холли выбралась из своего укрытия и поспешила к нам:
— О боже! Ты ранен!
Она упала на колени и начала расстегивать мне рубашку.
— С ним все будет в порядке! Обещаю, — произнес отец.
— Кто стрелял в блондинку снизу? — поинтересовался я у него.
— Агент Фриман.
— Он убежал, да? — спросила Холли, осторожно освобождая мою руку из рукава рубашки. — Тот злой парень?
Я кивнул и зажмурился, почувствовав пронизывающую боль. Здоровой рукой я дотронулся до щеки Холли. Наши взгляды встретились, и, не сдержавшись, я произнес:
— Хол, мне очень жаль… Прости меня… Этого не должно было…
Дотронувшись пальцем до моих губ, она покачала головой:
— Прекрати… ты не должен извиняться за то, что спас мне жизнь. Все так запуталось. Я не могу понять, какого черта ты решил в тот момент прыгать с крыши и… во времени.
Она немного разволновалась в конце этой речи, а потом наклонилась ко мне и прижалась щекой к моей щеке.
Я поцеловал ее в шею и произнес:
— Amor vincit omnia.
— Это латынь? — спросила Холли, когда мы коснулись друг друга лбами. — Что это значит?
— Любовь побеждает все, — ответил ей отец, который уже порвал рубашку и перевязал мою кровоточащую рану.
Холли провела губами по моему лбу:
— Я определенно могу с этим жить.
Через несколько минут дверь, ведущая на крышу, распахнулась и из нее появились Мелвин и Адам.
Еще один вздох облегчения. Где-то в глубине души я всегда знал, что отец не допустит, чтобы с Адамом что-либо случилось, — только не в его дежурство. Холли вскочила и обняла друга.
Он схватил ее за плечи.
— Почему ты прыгнула с крыши? У меня чуть сердце не остановилось!
Она оперлась о его руку, и я увидел, что на нее навалился весь ужас пережитого. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Адам усадил Холли на крышу рядом со мной, и она свернулась калачиком под моей здоровой рукой, дрожа так, словно на улице был мороз, а не плюс двадцать пять градусов.
Мелвин перевел взгляд на меня и быстро заговорил на фарси:
— Ты прыгнул вместе с ней?
— Вы видели? — решил уточнить я, переводя взгляд с Мелвина на отца. Оба кивнули. — Я даже не подозревал, что такое возможно.
— Мы называем это перемещением. — Мелвин склонился ближе ко мне, и его напряженное лицо напугало меня. — Послушай, ты действительно можешь взять с собой кого-нибудь, если твои способности позволяют это. Но у обычного человека не задействована та часть мозга, которую ты используешь во время прыжка. И если бы ты прямо сейчас переместился с ней снова, то с вероятностью восемьдесят процентов это бы ее убило. А третий прыжок грозит смертью уже на сто процентов.