Бутик модной мадам
Шрифт:
Не знаю, смогу ли я дружить с мадам Табуреткиной и запросто ходить в гости к госпоже мэрше. А вдруг мне однажды откроет дверь располневшая хозяйка с химией на голове и презрением во взгляде?
– Ты не хочешь платить за неработающий лифт? – сурово спросит она. – На какие же деньги его тогда починят? Это диверсия против городской администрации. Кто подбил тебя на это безобразие? Назови фамилии и адреса!
Нет уж, лучше вообще перестать общаться, но запомнить Ритку стройной и демократичной.
Остатки газет я расшвыривала с отвращением. Неужели я эгоистка?
– Мне не нравится, что Табуреткин обхаживает Ритку, – сообщила я жениху, с которым не виделась уже несколько дней.
– Я тоже по тебе соскучился, Клубничка, – усмехнулся он.
– Нет, ну, правда, что-то в нем не то. И в убийствах его подозревали, и вообще…
– Достаточных улик ведь не нашли. Я читаю про «ваши» новости в Интернете.
– Скажи, а что про него вообще слышно, про Табуреткина этого? – спросила я.
У Юры полно знакомых на самом верху. Он может быть в курсе.
– То, что он не самый продажный областной депутат. Есть и хуже.
– А что про личную жизнь?
– Тебе сплетни нужны? Это некрасиво, – пристыдил меня жених.
– Юр, мне Ритка – как сестра. Не могу же я отдать ее в нехорошие руки.
– Ягодка, я подобным не интересуюсь. Но ты можешь позвонить моей бывшей секретарше, она теперь в секретариате облдумы работает. И с удовольствием поделится самым сокровенным…
Получив номер телефона Леночки, я дала отбой и только потом вспомнила, что не спросила у любимого мужчины, когда мы увидимся. Ладно, еще перезвоню. Сначала – досье на Табуреткина.
Леночка мне обрадовалась:
– Как там наш дипломат? Я по Юрию Вадимовичу очень скучаю. Сейчас у меня в начальниках настоящий Собакевич. На всех рычит. Из иностранных языков знает только белорусский: как слышит, так и пишет.
Вопрос про Афанасия Ивановича ее в тупик не поставил:
– Как же, еще когда он стал депутатом, здесь все про него выяснили. На всякий случай. Сама-то я в девках не сижу, но племянница у меня есть симпатичная, подруги непристроенные. Так что я порасспросила местных, что да как. Ну так вот. Говорят, что Табуреткин живет с мамой. Она ему и рубашки гладит, и любимые блюда готовит.
Вот вам и демократичный кандидат: сам в магазин ходит, сам яичницу жарит. На самом деле, мама завтрак подает, обедает он в ресторане, ужинает в боулинг-клубе. Неплохо устроился.
– Женат он никогда не был. Но и не одинок, – продолжала доклад Леночка. – Предпочитает вывозить за границу смазливых студенток – каждый раз разных. Любит молоденьких, глупеньких, с большим бюстом. Короче, я его приличной девушке не посоветую.
– Вот и я тоже, – вздохнула я.
– Хотя люди меняются. Всем хочется семью, детей. А ему скоро 40 лет. Так что, возможно, студентки в прошлом…
В
– Это что же он ее с двумя чужими ребенками возьмет? – изумилась она. – Мой с родными-то отродясь не играл, разве что подзатыльник за двойку влепит. А этот их мороженами кормит. Хороший мужик, надо за него голосовать…
Похоже, психологи не ошиблись: два маленьких безобразника и их мама повысили рейтинг нашему кандидату. Но это еще не все, газета буквально преследовала меня, хотя у нее нет шпионского плаща и черных очков. В следующий раз я увидела ее час спустя, когда пришла домой.
На Юриной кухне сидел Николай и внимательно изучал то самое СМИ. Представляю, с каким чувством. И где только его раздобыл?
– Что ты там рассматриваешь? – с наигранной беззаботностью поинтересовалась я.
– Любуюсь на Маргариту и ее семью, – вздохнул Сивоброд.
– Да это всего лишь предвыборный ход. Холостому кандидату понадобился семейный фон. Откуда это у тебя?
– У нас Тоня в городе N живет. Принесла эту макулатуру на работу, чтобы окна мыть.
Тоня – уборщица в нашем интернате.
– Что у нас на ужин? – сменила я тему. – Сосиски? То, что надо!
Вот такой сюрреализм. Хозяйка интересуется, что приготовил гость, и радуется сосискам. Юра бы сделал нам строгий выговор с занесением, немедленно сходил в супермаркет и купил более полезную и натуральную пищу: мясные или рыбные стейки и овощи. Но в его отсутствие мы спокойно поужинали сосисками-гриль и зеленым горошком из банки.
– Как вообще у тебя дела? – поддержала я беседу. – Что там с аттестацией нашего учебного заведения?
– Надеюсь, без аттестации не останемся, – отмахнулся Николай, его вся эта чиновничья лабуда никогда особо не интересовала. Как он только директором-то стал? Наверное, все дело в том, что педагоги-мужчины – такая редкость, что даже в гороно и облоно их ценят. – Представляешь, ребята заиграли мои массагетские черепки. Пустил их по рядам, чтобы потрогали историю руками. Половина не вернулась.
– Какие черепки? Массагетские? Это засушенные спагетти, что ли? – продемонстрировала безграмотность я.
– Массагеты – это скифское племя, – рассеянно пояснил Сивоброд, явно думая о чем-то другом и невеселом.
– Николай, что-то ты совсем заскучал. Работа, выборы, расследования. Самой надоело. Давай прямо завтра куда-нибудь вместе сходим, развеемся.
– Вика, это необязательно. Не нужно меня развлекать. Я и так стеснил тебя и Юру. Поселился тут у вас, как кочевник какой…
– Да если бы не ты, я бы не пережила газовую атаку из-под кровати, – воскликнула я. – Уж не говоря об ужасе после исчезновения Регины. Так что и не думай съезжать. Живи, сколько потребуется. Возражения не принимаются. Давай завтра вечером сходим в спортзал. Надо придать нашей жизни тонус.