Буйный Терек. Книга 2

Мугуев Хаджи-Мурат Магометович

— Тем приятнее сообщить вам, что, — Пулло поднес к глазам бумагу, вынутую из пакета, — что милостью государя вы одиннадцатого сего июля произведены вне очереди в чин капитана. Поздрав-ляю! — тряся руку удивленного неожиданной новостью Небольсина, воскликнул Пулло.

И Стенбок, и Волженский, и Куракин одновременно щелкнули каблуками, поздравляя Небольсина.

— «По высочайшему именному повелению штабс-капитан Небольсин Александр Николаевич, откомандированный после выздоровления от ран, полученных в бою с персиянами, на Кавказ для продолжения службы, производится вне очереди в капитаны, о чем надлежит уведомить штаб действующего на Кавказе Отдельного корпуса.

Генерал-адъютант Чернышев. Дежурный генерал Бенингсон 2-й.

11-го июля 1830 г.

Санкт-Петербург», —

сочно, с видимым удовольствием прочитал Пулло.

— Милости государя императора сыплются на вас, как из рога изобилия, — сказал князь Куракин.

— А теперь по кавказскому обычаю омоем кахетинским и шампанским ваше производство, капитан, — предложил Пулло.

Было видно, что Георгиевский крест, алмазный перстень и производство вне очереди в чин возвысили Небольсина в глазах Пулло и офицеров.

А так как присутствующие были людьми светскими, не раз побывавшими и в Петербурге и в Москве, то разговор поддерживался сравнительно легко. Говорили об итальянской опере, которую князь Куракин превозносил сверх меры, и о французском театре, недавно игравшем для императора забавный водевиль «Лионская волшебница». Потом вспоминали гостеприимство и хлебосольство московских бар, народные гулянья, кулачные бои на Москве-реке. Пулло оказался большим любителем этого вида развлечений, со смехом и подробностями рассказывал о том, как был свидетелем грандиозного боя за Калужской заставой.

— Поверите ли, не меньше четырех сотен кулачных бойцов сшиблись на этом месте, стена на стену, да народ все крепкий, косая сажень в плечах, кулаки, как гири, молотили друг друга без устали. Одни валятся, другие на их место бегут. Купцы их подзадоривают, то и дело косушки да серебро посылают. Знатный был бой, — восхищенно закончил полковник.

— По старому кавказскому обычаю, капитан, хорошее знакомство надо полить доброй чаркой вина, — напомнил Волженский.

Офицеры улыбнулись.

— Я думаю, вы давно не пивали кавказского чихиря, родительской кизлярки, как называют ее казаки, — продолжал он, обращаясь к Небольсину.

— Представьте, месяц назад, в Москве, — улыбнулся Небольсин.

— В Мос-кве? — удивился Стенбок. — Разве и туда дошло наше доброе гребенское вино?

— У Алексея Петровича. Заезжал к нему прощаться перед дальней дорогой. Ну, а у него и чихиря, и кахетинского, и даже чачи предостаточно.

— Не забывают старика кавказцы, — сказал Пулло. — Вот уже четвертый год, как нет его с нами, а помнят…

Куракин и Стенбок промолчали. Они были здесь людьми новыми, ни любви, ни злобы к Ермолову не питавшими.

Солдат внес пузатый глиняный кувшин, пять стаканов, шемаю, тарань, икру и ноздреватый пшеничный хлеб.

— Ну-с, с первым знакомством, — разлив по стаканам вино, чокаясь с Небольсиным, произнес Пулло.

Было видно, что офицер, пользовавшийся благосклонностью царя, лично знакомый Паскевичу и одновременно близкий с Ермоловым, внушал ему уважение. Пулло с предупредительной улыбкой напомнил ему:

— А помните Дады-Юрт и резню в этом ауле? Я и до и после этого бывал в жарких делах, но такого кровопролития и жестокости не встречал.

— Кровопролитие было с обеих сторон, дрались крепко, но жестокость, — Небольсин посмотрел на полковника, — была с нашей. Ведь аул можно было и не уничтожать. Чеченцы сразу же хотели кончить миром, выдать аманатов.

Пулло почесал лоб и развел руками.

— Дело давнее, да и Алексей Петрович твердо решил наказать их за шалости и бесчинство.

Стенбок и князь Куракин, даже и не слышавшие об этом походе, молчали.

— Генерал посылает вас в наш отряд для несения службы. Назначение предоставлено мне. Я хотел бы оставить вас при отряде. Как вы думаете об этом?

— Куда назначите, господин полковник, кроме… — Небольсин запнулся, — кроме крепости Внезапной. У меня с ней связаны кое-какие тяжелые воспоминания, и я не хотел бы находиться…

— Будьте спокойны, вы останетесь здесь, тем более что Внезапная, этот участок Дагестана подчинен генералу Коханову. Хотите в строй или в штаб?.. Это, однако, пусть решает его превосходительство генерал Эммануэль, которому подчинены и я и вся Гребенская линия с ее дистанцией и кордонами. Господа, допьем вино и отправимся к генералу. Он будет рад познакомиться с вами, капитан, — сказал Пулло, вновь наполняя стаканы чихирем.

— Вы, господин капитан, — Любезно встретил Небольсина генерал, — будете находиться в нашем отрядном резерве несколько дней. Как только мы вернемся с военной прогулки, вы получите назначение при штабе дистанции.

Генерал Эммануэль говорил, четко произнося слова. Эта старательная манера звучно и точно выговаривать каждый звук и заметный немецкий акцент подчеркивали его нерусское происхождение.

«Однако его превосходительство явно благоволит ко мне, почитая за государева любимчика», — подумал Небольсин, вглядываясь в холеное лицо, жирные подусники и бледно-голубые глаза сверхлюбезного начальника отряда.

— А может, вам, Александр Николаевич, — переходя на товарищеский тон, продолжал Эммануэль, — может быть, вы хотите, по старой памяти, побывать в походе, понюхать пороха и порубиться с чеченскими джигитами?

— Охотно, ваше превосходительство. Я так давно не был в строю.

— Вот и отлично. Куда б мы могли направить капитана? — вопросительно глядя на Стенбок-Фермора, осведомился Эммануэль.

Пулло, сидевший рядом с ним, подсказал:

— Я думаю, капитану Небольсину было бы интересно завтра отправиться с отрядом майора Лунева на наш левый фланг, там начнется рубка просек к чеченским аулам. Появление наших рот и казачьих сотен привлечет внимание чеченских толп к аулу Гурканай. — Пулло указал пальцем на карту. — Они попытаются помешать нашему отряду двинуться в лес. Мы разобьем их, займем аул, а от него начнем прокладывать через лес просеку. Кроме всего, отряд майора Лунева, в котором будет эти дни находиться капитан, — он любезно улыбнулся Небольсину, — станет левофланговой охраной нашего основного удара на чеченский аул.