Буйный Терек. Книга 2
Шрифт:
Паскевич слал фельдъегерей в Петербург, но вместо помощи из столицы шли указания и повеления разгневанного императора, вносившие еще большую растерянность и сумбур в дело управления краем.
Только поздней осенью 1830 года стали прибывать из Закавказья части, ранее уведенные на турецкий фронт.
После военного совета, созванного имамом, минуло два дня. Русские, оповещенные лазутчиками, ждали новых вестей, понимая, что имам, пользуясь рядом успешно проведенных набегов на Тарки, Дербент и Темир-Хан-Шуру, не остановится на этом. Но куда пойдут скопища мюридов — снова на дагестанские
Четырехтысячный отряд мюридов под командованием Гази-Магомеда напал на русские опорные пункты «Слава» и «Крест». В ожесточенном бою оба пункта были взяты горцами, около полутораста солдат убито, захвачены пленные, а сами опорные пункты сожжены. Затем в Грозную поступило новое донесение: имам возле Гудермеса разгромил русский отряд, взял с бою орудие, отогнал табун драгунских коней в двести голов и двинулся в сторону аула.
По тревоге из крепости Грозной на помощь отступающим срочно поскакал Гребенской полк под командованием полковника Волженского. За казаками двинулись отряд пехоты, четыре орудия, три сотни казаков Моздокского полка и триста человек армянских и татарских волонтеров.
Гребенцы, встретив кавалерию имама в семи верстах от Гудермеса, с ходу атаковали мюридов. После короткой рубки горцы подались назад, в сторону теснины, окруженной густым лесом.
Полковник Волженский скакал в первых рядах гребенцев, рубя отставших, отстреливавшихся мюридов.
Казаки, празднуя победу над горцами, на полном скаку влетели в Дженгутаевскую теснину, где скрылись мюриды.
— Браво, молодцы! — размахивая шашкой, закричал Волженский.
Это были его последние слова. Пораженный пулею в сердце, он свалился с коня, а вокруг него закипела ожесточенная рубка. Густые толпы пеших и конных горцев ринулись из леса, тесным кольцом окружив поредевший полк. Отрезанные от выхода из теснины, гребенцы бились насмерть.
Гази-Магомед, имитируя бегство незначительного отряда своей кавалерии, заманил их и здесь, в теснине, всеми силами навалился на казачий полк.
В истории конных боев на Кавказе мало было подобных схваток. Этому ожесточенному шашечному бою, который произошел в осенний день возле Гудермеса, принадлежит одно из первых мест.
Поняв, что гибель неминуема и уйти некуда, казаки, сбившись в кучу, дрались беспощадно. Почти все старообрядцы, дети пугачевцев и выходцев с Яика, они, закусив бороды в знак причастия, рубились с мюридами, которые в свою очередь бросались в кинжалы, веря, что смерть в таком бою ведет их в рай, к гуриям и вечной жизни. Лязг шашек, удары кинжалов, ржание копей, пистолетные выстрелы, стоны и крики людей заполнили место боя.
И вдруг ружейный залп и четырехорудийная картечь, пронесшаяся над мюридами, прервали бой. Бегом, форсированным маршем подошел высланный на помощь казакам отряд из Грозной. Еще залпы, еще несколько орудийных выстрелов, и пехотные батальоны со штыками наперевес бросились на мюридов, а моздокцы и армяне, зайдя с фланга, отрезали горцам отход.
— Братья, мы победили! Мы можем уйти обратно, — сказал имам.
Мюриды, спокойно отстреливаясь, не спеша отходили к Гудермесу. Русские не преследовали их.
Из восьмисот двадцати человек гребенцев уцелело пятьсот семь, остальные были зарублены в этом кровопролитном бою. Из пятисот семи человек только триста шестнадцать были невредимы. Сам полковник был убит и спустя два дня вместе с погибшими гребенцами похоронен в братской могиле возле Грозной.
Пулло, граф Стенбок-Фермор, Небольсин, поручики Апраксин и Куракин, артиллерийские и пехотные офицеры, полурота солдат, отдавших последний залп-салют по убиенным, сотни казачек, казаков и жителей слободок и форпостов проводили погибших в последний путь.
Казаков отпевал свой старообрядческий священник, Волженского — православный, четырех армян — местный тертер [51] .
Жизнь в крепости не изменилась. Гребенской полк пополнился молодыми казаками. Из Моздока подошли еще три сотни линейных казаков; сменилась пехота, ушедшая на Дагестанские дистанции, и события мрачного октябрьского дня стали забываться.
Новые события заслонили все.
Глава 13
51
Священник.
— Господа! Прибыл фельдъегерь из Петербурга, — начал Пулло. Лицо его было напряженно, глаза тревожно и сосредоточенно смотрели на офицеров. — Случилось чрезвычайное происшествие. В Польше мятеж. Польские полки перешли на сторону бунтовщиков, среди русских частей брожение… Начались военные действия. Из Варшавы выведены наши полки. Великий князь Константин еле спасся, успев скрыться от напавшей на Бельведер разъяренной черни. Наши войска по приказу великого князя отошли за Вислу, Прага пока в наших руках. Донские полки, атакованные поляками, отбились и тоже ушли за Вислу. Население городов и деревень присоединяется к мятежникам, — взволнованно закончил полковник.
Все молчали. Новость была поразительной по своей неожиданности и масштабу восстания.
«Революция», — подумал Небольсин, ожидая дальнейших слов полковника.
— Главнокомандующим назначен граф Дибич-Забалканский. Ему посланы подкрепления, но и у поляков насчитывается свыше ста пятидесяти тысяч мятежных солдат, снабженных артиллерией, амуницией, провиантом, и, главное, их поддерживает население.
— Де-ла! — протянул казачий генерал Федюшкин.
— Час от часу не легче, — добавил Новосельцев, а подполковник Стенбок-Фермор покачал головой.
— Теперь Кази-мулла со своей братией развернет такую каруселю, что только держись казак! — сокрушенно сказал Федюшкин.
Остальные молчали, подавленные тяжелой новостью. Каждый понимал, что польское восстание неминуемо скажется на местных делах. А Петербургу сейчас не до Кавказа.
В то время как на Кавказе развернулся газават, на западе России возник новый очаг войны.
Николай I, взбешенный успехами Июльской революции во Франции, решил двинуть свои войска, подкрепленные Польским корпусом, в Бельгию и Францию для подавления революции и восстановления на троне свергнутого Карла X Бурбона.