Буйвол

Нгуен Ван Бонг

— Почему вы ушли? Почему не дождались меня?

— Меня сменил Льеу.

Тик рассказал, как Льеу очутился на карауле. К вечеру, когда Тян переселился в Тхай-Хок, Льеу закрыл дверь дома и побежал к забору. Встретив по дороге Тика, он попросил:

— Дайте мне гранату. Я покараулю, а вы идите спать. Разрешите мне ходить в наряд, теперь я свободен.

Льеу так настойчиво упрашивал, что Тик дал ему гранату. Льеу запрыгал от радости. С гранатой в руках он помчался вдоль забора. Проходя мимо караульных постов, парень кричал:

— Эй вы, проснитесь, я иду на пост!

Заметив чей-нибудь силуэт, он грозил:

— Кто там? Стой! А то угощу гранатой!

Партизаны остановили

его и объяснили, как нужно вести себя во время караула: не следует без толку размахивать гранатой и с криками носиться вдоль забора. Сейчас Льеу остался вместо Тика, который торопился домой к жене — она тоже должна была идти на караул. Выслушав Тика, Луан тихонько засмеялся.

— Да! Он хороший парень.

От хижины Тика остались только четыре столба и завалинка. Жена и двое детишек спали на бамбуковой кровати, которая стояла в углу под бамбуковым навесом. В эту ночь деревню покинули все женщины и дети. Осталась только жена Тика с детьми. Тик подошел к развалинам своего жилья и сказал Луану:

— Наверное, она уснула и забыла о наряде!

Он легонько притронулся к плечу жены.

— Пора вставать…

Женщина проснулась, зевнула и, прикрывая тряпьем голые руки, сказала:

— Мальчик кашлял всю ночь и не давал мне покоя.

Она продолжала лежать на кровати, а около нее спали двое ребятишек. Разглядев Луана, она поздоровалась с ним и встала.

Шум разбудил малыша, он проснулся и раскашлялся. Тик зажег зажигалку. Жена качала ребенка на руках, пытаясь его усыпить. Мальчик сильно кашлял, сбрасывал с себя поношенный пиджак, которым его укрывали. Бледное и болезненное тельце ребенка корчилось от приступов удушливого кашля.

Мать положила сынишку на колени, гладила его, пытаясь успокоить. Затем она расстегнула кофточку и дала малышу грудь. Через некоторое время кашель утих, ребенок уютно уткнулся в грудь матери. Личико его было мокрым от слез. Пососав немного, он уснул.

Дул холодный ночной ветер. Мать заботливо завернула ребенка в потрепанный пиджак.

Тик погасил зажигалку. Он все еще с беспокойством глядел на жену и детей…

Жена уложила ребенка и показала мужу, куда ему лечь. Тик осторожно пристроился около детишек. Он тихонько обнял больного мальчика и пробормотал:

— Черт возьми. Трудно живется нашим детям!

Жена жестом велела ему замолчать, поправила пиджак на ребенке и шепнула:

— Если будет кашлять, придется тебе взять его на руки и укачать.

И вместе с Луаном она ушла на пост. Но вскоре она вернулась обратно. Тик еще не успел заснуть. Увидев жену, он удивленно спросил:

— Почему ты вернулась?

Жена Тика должна была сменить Тхань, дочь Май. Тхань знала, что у ребенка Тика был сильный кашель, поэтому она велела жене Тика вернуться домой и побыть с больным мальчиком. Тхань пообещала караулить вместо нее до самого утра. Жена Тика и слышать об этом не хотела, но Тхань настойчиво уговаривала ее идти домой. Луан тоже поддержал Тхань, он сказал жене Тика:

— Идите к детям. Вашему мужу следует хорошо выспаться, а без вас дети не дадут ему покоя.

Слова учителя возымели свое действие: ведь и вправду, в последнее время Тик так мало спал! И женщина вернулась домой.

Она примостилась у ног Тика, рассказала ему обо всем, что произошло. Затем сказала:

— Ну вставай, я лягу рядом с ними.

Тик осторожно поднялся и подсел к жене. Она заботливо спросила:

— Сынок не просыпался?

Тик не ответил, пошел к изгороди, взял там доску, положил около кровати и улегся. Он никогда не отличался разговорчивостью. Жена ласково посмотрела на мужа, затем молча улеглась, прижала к груди ребенка и нежно прошептала:

—

Сыночек мой!

Ей хотелось поговорить с мужем, но она боялась разбудить детей, да и мужу нужно было дать выспаться: от бессонных ночей у него совсем ввалились глаза. Она с нежностью беспокоилась о муже, тихонько поглаживала ребенка. Спать уже не хотелось. Тик лежал молча. Она решила, что он спит, но вскоре услышала, как муж встал и отнес доску к изгороди. Жена приподнялась на кровати:

— Почему ты не спишь?

— Пойду на минутку к забору. Проверю караулы.

— Поспи хоть немного. Там Луан проследит за всем.

Муж оглянулся на ходу.

— Если ребенок крепко спит, вставай и начинай готовить завтрак. Люди уже встали.

В некоторых хижинах уже развели огонь. Может быть, в эту ночь никто не смог заснуть, поэтому все поднялись так рано.

У Тика было неспокойно на душе. Как обеспечить безопасность односельчан? Враги, голод, засуха… Партизанский отряд значительно поредел… В партийной ячейке осталось девять человек. Фан был самым решительным борцом, но он погиб. Среди партизан выделялся Чо, но он ранен… Не только крестьяне, но даже и партизаны теряют веру в свои силы, в возможность победы над врагом. Если действовать недостаточно гибко, то французам в конце концов удастся назначить в деревню старосту. Непременно надо что-то предпринять, но что? Где выход? Размышляя об этом, Тик шел к защитному забору.

Караульные сказали ему, что Чо уже вернулся домой. Тик не долго думая направился к Чо.

Чо в доме Тоая хорошо отдохнул, выспался и сразу почувствовал себя лучше. Проснувшись, он не мог сразу понять, где находится. Осмотрелся, увидел Хоэ, который лежал рядом с ним, дотронулся до повязки на голове и мгновенно все вспомнил. Беспощадная ненависть к врагу, глубокое сожаление о Баи и Фане сжали ему горло. Чо с раздражением подумал: «Почему я не с товарищами? Как досадно, что это ранение вывело меня из строя!» Чо винил себя в гибели Фана и Баи. Оставаться здесь, спокойно лежать в постели невыносимо! Кто позаботится о караулах? Одному Тику трудно будет со всем справиться. Чо разбудил Хоэ и стал просить его пойти вместе с ним на пост. Но Хоэ не хотел отпускать раненого Чо. Чо рассердился, он не мог понять, как можно думать только о своем благополучии, когда у защитного забора не хватает дозорных. Домашние Тоая тоже проснулись и уговаривали Чо остаться, но Чо был непреклонен. В конце концов Хоэ согласился пойти с ним. Они пришли к защитному забору. Первым они встретили Луана. Он тоже посоветовал Чо вернуться домой. Чо все же обошел весь забор, затем сел на землю около кустов и стал наблюдать за французским постом. Дау, Хоать и Май подсели к Чо — им хотелось побеседовать с ним. Дау вскоре после ухода Луана не утерпел и тоже пошел в дозор.

Май проснулась в полночь и, не дождавшись Тхань, которая должна была вернуться с караула, пошла за ней к защитному забору.

Хоать только что пришел сюда из Тхай-Хока. Хоать был самый старый человек в деревне, у него давно уже не было зубов, рот ввалился. Если кто-нибудь спрашивал, сколько ему лет, он иногда говорил семьдесят четыре, иногда же семьдесят пять или семьдесят шесть. Он точно не помнил, сколько ему лет. Вчера вечером, когда жители начали переселяться в Тхай-Хок, Хоать пошел туда вместе со всеми. У него не было никакого имущества ни в той, ни в другой деревне. Единственной его собственностью был буйвол, которого он купил вместе с Дау и Ча. Он шутил, что ему принадлежит одна нога этого буйвола. Когда Ча погнал буйвола в общину Тхай-Хок, Хоать последовал за ним, чтобы разведать обстановку. Но ночью он вернулся обратно. Встретив партизан у защитного забора, Хоать сказал смеясь: