Быль о полях бранных
Шрифт:
— Эй! Кто там есть?! — позвал Дмитрий. Дверь распахнулась, на пороге возник стражник.
— Найди воеводу Боброка. Пускай тотчас идет ко мне.
Дозорный молча поклонился и исчез за порогом, бесшумно притворив за собой дверь.
Плотный, коренастый русобородый военачальник средних лет не заставил себя долго ждать — был неподалеку.
— Приказывай, княже! — пробасил он почтительно.
— Вот что, Волынец! — встал ему навстречу Великий Князь. — Снаряжай дружину из тысячи конных ратников и езжай немедля в Нижний Новгород...
Боброк удивленно взметнул густые брови. Дмитрий Иванович понял немой вопрос:
— Зима на носу, ведаю. Да время не ждет.
— Когда выступать?
— Завтра поутру.
Глава вторая
Киличи Мамаевы
Сразу после полудня в княж-терем прибыли посланники всесильного эмира Мамая — Усман-Ходжа и военный советник тумен-баши Кара-Буляк, брат царствующего султана Золотой Орды Мухаммед-Буляка Гияс-ад-Дина...
Снаружи терем Великого Князя Московского и Владимирского не восхитил татарских мурз и их телохранителей: обширное деревянное строение с позолоченными маковками прилепилось к белокаменной стене Кремля, ограждавшей детинец со стороны Москвы-реки.
«По-видимому, урус-коназ Димитро может подняться на стену прямо из дворца», — подумал Кара-Буляк, определив такую возможность глазами военного человека.
Терем татар не восхитил, а вот сами стены детинца с четырьмя угловыми башнями и тремя окованными железом дубовыми воротами, широкий ров с водой и пятисаженный земляной вал перед ним изумили и заставили призадуматься.
Много раз подходили к этим стенам враги, но ступить силой на улицы Москвы не удалось никому...
Белокаменную ограду вокруг Боровицкого холма руссы воздвигли всего за три месяца — с января по март 1366 года. Было то сооружение немалой длины — более двух верст. Великому Князю Московскому и Владимирскому исполнилось тогда всего шестнадцать лет от роду. И такой размах в деяниях и мыслях! Ведь тем самым князь-отрок уже восстал против законов Золотой Орды...
— Если коназ Димитро поставит на стены пушки, этот город будет совсем неприступным, — заметил Кара-Буляку мурза Усман-Ходжа.
— А где он их возьмет? — скривился тот в пренебрежительной усмешке. — Пушечных мастеров у коназа нет. Они только в Бухаре да у генуэзцев. Кто из них сюда пойдет? Нет в Урусии и столько меди для такого сложного ремесла.
— Как нет мастеров и меди?! — возмутился более образованный и дальновидный Усман-Ходжа, и даже заплывший под синяком глаз его широко раскрылся. — А из чего коназ Димитро колокола льет для своих мечетей? И кто это делает, а?! Урусские ловкие мастера! Пушку легче отлить, чем колокол. Я видел у них на главной мечети в Ульдемере [90] колокол весом в пятьдесят батманов [91] , а может быть, и больше!
90
Ульдем'eр — татарское наименование города Владимира-на-Клязьме, где некогда находилась резиденция митрополита всея Руси.
91
Батм'aн — ордынская мера веса: около 65 килограммов.
— Пусть. Но урусы не знают, как делать порох, — снисходительно заметил Кара-Буляк.
— Не знают?! Ха! В прошлом году урусы заставили Хасан-бея большую дань заплатить Урусии, пушку одну увезли в Мушкаф и оставили в Булгаре ал-Махрусе своих сборщиков дани. Порох от них тогда скрыли: сказали, что сожгли весь. А долго ли научиться смешивать селитру, серу и древесный уголь, скажи?
— И все-таки своих пушек у коназа Димитро еще нет, — упорствовал брат султана.
— Значит, они пока не нужны ему. А как понадобятся... А-а, чего с тобой спорить, — махнул рукой мурза Усман-Ходжа. Скажи лучше, как ты думаешь: отдаст нам коназ Димитро пайцзу Джучи-хана или нет?
— А есть ли она у него? — усомнился Кара-Буляк.
— Ты что-о?! — вытаращил глаза килича. — Разве стал бы Мамай-беклербек посылать нас в Мушкаф, если бы не был уверен в этом твердо? Вот только бы не отдал урус-коназ этот волшебный талисман паршивому недоноску Араб-Шаху.
— Если пайцза у коназа Димитро, он отдаст ее нам! — уверенно заявил простодушный вояка. — Для Урусии много надежнее милость Мамая-беклербека, чем какого-то степного разбойника из Кок-Орды. К тому же урусы злы на Араб-Шаха за то, что он порубил прошлой зимой урусских невольников и потом побил их пьяное войско на реке Жея-су.
— Может, и злы, — согласился Усман-Ходжа. — Разбойник, ты говоришь? У Араб-Шаха сегодня четыре тумена батыров.
— Ну и что? — поморщился военачальник. — Эти батыры вмиг разбегутся при первой же неудаче. У Араб-Шаха нет золота, чтобы удержать их. Бараны всегда идут за тем вожаком, который может привести их на сочные пастбища, — закончил Кара-Буляк татарской пословицей.
— Теперь у Араб-Шаха есть и золото, и много серебра, — помрачнел мурза Мамаев. — Он захватил крепость Мукши, Гюлистан ал-Джедид и Булгар ал-Махрусу вместе с их богатствами и монетными дворами.
— Откуда весть?! — сразу оживился Кара-Буляк.
— В охране посла Араб-Шаха я нашел дальнего родственника. Жаль только, убили его в сегодняшней стычке.
— А-а...
В этот момент они остановили коней у подножия высокого теремного крыльца. Подбежавшие княжеские слуги сначала почтительно склонили обнаженные головы перед татарскими мурзами, а потом помогли им сойти на землю. Нукеры спрыгнули с коней сами, но в терем сопровождать послов разрешили только четырем батырам. Кара-Буляк заспорил было, однако его вежливо и твердо осадили: в чужом доме поют песни хозяина! А хозяин — Великий Князь Московский и Владимирский — был в ранге эмира Золотой Орды, то есть самому Мамаю по чину равен!
Боясь, что очень важная встреча пусть и с данником, но с данником могущественным может сорваться, Усман-Ходжа на правах старшего в посольстве согласился с доводами руссов.
Небогатое убранство и лестницы, и наружного оформления великокняжеского дворца, его скромные внутренние покои вызвали на лицах ордынцев лишь презрительную усмешку: то ли дворец султана в Сарае ал-Джедиде, или летние хоромы Мамая в Гюлистане, или зимний дворец бек-лербека в Узаке, или... Да чего там сравнивать!
И почему-то не пришло в головы кочевых властителей, что дворцы из награбленного золота совсем недолговечны на этой земле. Почему-то не вспомнили они о предшественниках своих — гуннах, аварах, хазарах, половцах, занимавших некогда великие степи Восточной Европы. А ведь в главных городах этих племенных объединений тоже золотые дворцы стояли. И праха не осталось не только от дворцов, но и от крепостей каменных! И народы те тоже сгинули в беспощадном течении времени.