Быть или казаться
Шрифт:
— Что делаем?! — Макс, нервно оглядываясь на бригадира, откровенно ждал команды, поскольку не горел желанием драться с абсолютно новым противником.
Да, этот Виктор со странной фамилией Щукин как-будто в одну минуту перестал быть прежним собой.
— Эй, не горячись! — не дождавшись команды шефа, Вилли так и вовсе поднял руки вверх, призывая ещё недавнего рохлю к переговорам.
А ведь ты только что потерял бригаду, мысленно сказал себе Бойл. По крайней мере, полагаться на них дальше нельзя.
И дело даже не в физическом проигрыше:
Просто как только слухи об их проигрыше слюнтяю-одиночке дойдут до Уркидеса, тот автоматически снимет с зарплаты их всех, кроме него самого.
Бл*… И надо ли было так уж сильно цепляться за идею отжать жилой блок у славянина? С другой стороны, мимо тоже не пройдёшь: нет ты, так другие. А территория-то твоя.
Пока Бойл отстраненно рассуждал, русский переступил через Роджера и с чумным взглядом направился к ним.
Последние сомнения рассосались сами собой:
— Втроём, давайте! — бригадир, плюнув на возможные последствия, расшарил личный концентратор и поделился боевыми приложениями с оставшейся на ногах парой.
Режим сетки — не лучший вариант, но вполне рабочий. По крайней мере, против такого, как Щукин.
Парни, за секунду осваиваясь с новыми ощущениями, подпрыгнули и встряхнули в воздухе руками-ногами.
— Да ну нах*й, — неожиданно прорезался долбаный русский.
После чего резко развернулся (как будто сам был на нейро-усилении) и припустил бегом от них.
Бойл, Макс и Вилли, удивлённо переглянувшись, практически молча махнули за ним.
Происходившее было настолько странным, что подвели их именно рабочие рефлексы. Когда они, наддав скорости и свернув за угол, рассчитывали выскочить на прямую (там догнать русского было бы вопросом минуты), они дружно врезались в перегородивший тротуар патрульный мобиль копов.
— Бля-я-я… — простонал бригадир, лихорадочно выходя из боевого режима.
Поскольку напарники этого расширения законопослушно не имели и висели сейчас на его концентраторе, они вообще попадали на дорожное покрытие, как кегли — из-за его резкого отключения.
Патруль, как назло, был усиленным: один полицейский, не отвлекаясь на разбирательство, уже предсказуемо паковал русского. Видимо, тот выскочил на них так неожиданно, что врезался в кого-то.
Трое других, моментально сориентировавшись, взяли на прицел Бойла, расходясь дугой, чтобы не закрывать друг другу сектора.
Чёрт. Надо же так вляпаться. Страшно представить, что скажет Уркидес. Теперь без него точно не отмазаться.
— Обнаружена незаконная работа специфических программ нейро-концентратора! — забормотал датчик на поясе одного из копов. — Внимание! Обнаружена незаконная работа специфических программ нейро-концентратора!..
Понятно, что выйти из режима полностью бригадир не успел. Да и не отбивающие дупля соратники по борьбе, мусорными пакетами валяющиеся на асфальте, красноречиво подтверждали правоту полицейской говорилки.
— Э-э, может,
Копы, как назло, договариваться были не склонны.
Ещё через минуту он, Макс и Вилли ехали в полицейский участок в отсеке для транспортировки задержанных. Частично со случившимся его примирял русский, которого тащили туда же, в соседней клетке.
Виктория Абилхакимова, врач-интерн, 7 курс медицинского университета имени Асфендиярова.
Долбаный треш и угар. Как-то это всё тухло и выглядит, и ощущается.
Начать с того, что местные аборигены могут движением бровей менять собственный мышечный тонус.
Даже не так, бред несу… Об их реальном тонусе могу только догадываться, хотя спортивный опыт и говорит, что не ошибаюсь даже сквозь одежду.
Мышечная производительность местных может быть произвольно увеличена, а здесь начинается самое интересное: усилиться они могут независимо от тонуса их мышц, вот.
Говоря простым языком, это как если школьник по щучьему велению на время получает мышечный корсет чемпиона мира.
Не будь я врачом и не имей одновременно спортивного опыта — вывод был бы не так очевиден. Однако некоторую практику работы с человеческим телом (в обеих ипостасях) не пропьёшь и не потеряешь.
Не знаю, как на моём месте вёл бы себя записной мужик, но я — не он. Уж по крайней мере, психологически.
Кстати, именно это в своё время и доставляло мне проблем в отношениях с мужиками! Когда узнавали, чем занимаюсь помимо учёбы в институте, сразу начинались дурацкие вопросы и идиотские преданные взгляды собачьими глазами: "А мужика ты сможешь завалить сама? Какого веса? С одного удара?".
"А сколько тебе платят в сборной? А если сравнивать с мужской сборной по боксу, это мало или много?".
"А если меня будут бить в кабаке, ну или менты на улице, ты поможешь? Сможешь вырубить мента с одного удара?".
Впрочем, подобный идиотизм начинался только с малознакомыми. С теми, кого знаешь более-менее близко, обычно всё адекватно.
Сейчас, остыв в полицейской машине по пути в местный участок, прихожу к выводу: мои абсолютно нерациональные действия несколько минут тому были следствием исключительно эмоционального шока.
Ладно, снести идиота, который полез драться первым — тут понятно и даже где-то логично. Тем более что вариантов особо не было… Не морду же подставлять.
Ладно, его товарищ, который шёл следом — и тут тоже можно понять. Хотя первые подозрения у меня возникли именно на этом этапе.
Но зачем было бросаться на тех, кто стоял в стороне и колебался?! Если можно было взять ноги в руки и нестись оттуда во все лопатки? Кстати, самое рациональное решение.
Тем более что я — это я… Без деталей… В отличие от мужиков-оригиналов, доказывать что-либо себе мне не нужно. Самооценка никак не изменится.