Быть подлецом
Шрифт:
Эта грубость, тем не менее, ничуть не обескуражила мисс Бреннан. Она усмехнулась.
– Очень многое, дорогой братец, - с нескрываемой издёвкой произнесла она, - например, мне неизвестно, когда у тебя появятся мозги. Равно мне неведомо, когда ты поймешь очевидные вещи. Например, что не стоит досаждать девице, которая явно тобой пренебрегает и предпочитает другого...
Лицо Патрика покраснело, глаза налились гневом.
– Ты... хочешь сказать...
– Она давно прохаживается мимо дверей Хэдфилда, а ты идиот, ничего не видишь...
Патрик метнулся
– И что?
– Бесс улыбалась, глаза её мерцали, и Патрик отступил на полшага от неё.
– Ты лжёшь! Нэду нравилась Кэтти! Он бросил тебя ради неё!
– Кто нравится мистеру Хэдфилду - это вопрос академический, - высокомерно отбрила его Элизабет, начисто проигнорировав его последние слова, - но мисс Шарлотт слишком часто прохаживается по галерее третьего этажа, если ты, конечно, меня правильно понимаешь. С тех пор, как она оставила надежды захомутать твоего братца Райана, она, по-моему, решила поймать другую рыбку. Не повезло с красавцем-богачом, нужно заарканить бедного красавца, а если и тот сорвется с крючка, тогда и ты хорош станешь. Нужно просто потерпеть... Тем более, что сестрица ей теперь не соперница.
Патрик склонился над сестрой и пожирал её глазами.
– Ты лжешь.
Элизабет демонстративно пожала плечами.
– Я не лгу, но высказываю догадку, малыш. Я могу и ошибаться. Можно, конечно, предположить, что мисс Шарлотт пленил наш дядюшка Джозеф, чьи апартаменты в том же крыле, но я почему-то не склонна так думать. Дядя Джо, конечно, не прочь приволокнуться за молоденькими девушками, но... Ты же - думай, что хочешь.
Элизабет исчезла.
Донован видел, что Патрик подлинно убит словами сестры и, похоже, поверил ей. Он несколько минут тупо смотрел вниз - в глубину лестничного пролёта, потом потряс головой, словно опомнившись, и торопливо свернул в боковой коридор.
Донован вошёл в свою комнату с мольбертом и разложил эскизы. Его часы показывали уже половину одиннадцатого. Он сел и, забыв свои планы перенести набросок на холст, и задумался. Чарльз не знал, говорила ли Элизабет правду или лгала, но понимал, что сообщать такое мистеру Патрику Бреннану было весьма опасно.
До сих пор Донован не замечал, чтобы мистер Эдвард Хэдфилд и Патрик Бреннан питали друг к другу антипатию, однако, если мисс Шарлотт действительно влюбилась в Эдварда - она играла с огнём. Но так ли?
Чем больше Донован размышлял о Патрике Бреннане и чем больше наблюдал за ним, тем больше склонялся к мысли, что этот импульсивный и страстный человек, в общем-то, довольно слаб. Да, под сильными страстями часто скрывается только слабая воля. История страстного сердца всегда чрезвычайно проста. Господство над страстями - вот свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими чувствами, чем победа над их своеволием. И потому-то Райан Бреннан куда более силен, чем Патрик.
Донован вышел в коридор и побрёл вперёд, размышляя.
Странная, однако, подобралась компания, подумал Чарльз, где все расчётливы, но полно разбитых сердец...
Тут, однако, Донован увидел того, чье сердце явно не было разбитым. Мистер Райан Бреннан поднимался по лестнице в сопровождении Эдварда Хэдфилда. Однако такого выражения лица у мистера Бреннана Чарльз никогда не видел: губы плотно сжаты, крылья носа раздувались, глаза источали мутное болотное свечение.
– Нет, у меня просто нет слов!! Если я правильно тебя понимаю, после того, как ты пренебрёг моей сестрой, ты настаиваешь, что у меня нет права пренебречь твоей? В высшей степени логичное суждение. Ещё бы понять, на чём оно основывается, - в тоне Райана звучало еле сдерживаемое бешенство, холодное и язвительное.
– Но Энн любит тебя! Ты же не можешь сравнивать Бесс и Энн!
– Это почему?
– захлопал Райан ресницами, - чувства Энн ничуть не значимей чувств Бесс. А для меня, как ты, надеюсь, понимаешь, вторые даже предпочтительней, - глаза Райана теперь метали искры.
Хэдфилд ничего не ответил.
– Видит Бог, - ледяным тоном продолжал Райан, - я закрывал глаза на многое: на твои приставания к горничным, на блудные шашни в борделе Монкрифа, на интрижку с Кетти!
– при последних словах Хэдфилд резко вскинул голову, но Райан не дал себя перебить, - я относился к тебе как к будущему родственнику, к брату! Но ты отказался жениться на моей сестре. Хорошо. Однако теперь ты предъявляешь мне претензии, упрекая за переговоры с Грантом! Есть ли предел бесстыдства?
– Кетти совратил вовсе не я! И ты знаешь это!!
– Это когда она выходила утром из твоей спальни?
– Она до того выходила из других спален!
– И чьих же? Моих, что ли?
– в тоне Бреннана почему-то сквозило омерзение.
Хэдфилд смутился и отвёл глаза.
– Оставим это. Есть вещи поважнее. Послушай, Райан...
– И что я услышу?
– голос Бреннана сочился ядом, - что Энн влюблена в меня? У тебя была возможность сделать сестру счастливой - я не отказывался на ней жениться, но тебе прекрасно известно, что я рассчитывал - и отец говорил тебе об этом, что ты - женишься на Элизабет.
– Энн - красавица! Если бы Элизабет выглядела хотя бы...
– Заткнись, - прорычал Райан, - выматывайся завтра же, и чтобы духу твоего в моём доме не было, или, клянусь, я сам вышвырну тебя, - и он, резко обойдя Эдварда, прошёл в какую-то дверь, громко хлопнув ею перед носом Хэдфилда.
Но мгновение спустя она снова распахнулась.
– И не забудь забрать с собой свою сестричку, - язвительно прошипел Райан и снова захлопнул дверь.
Теперь в замке дважды провернулся ключ.