Быть подлецом
Шрифт:
Да, наверное, именно поэтому Хэдфилд и не стал называть имя - глупо было упрекать мертвеца...
Но тогда - что могло случиться с самим Мартином?
Донован вздохнул: картинка явно не складывалась, мозаичные осколки разлетались, не образуя никакого рисунка.
Чарльз подошел к окну и приоткрыл портьеру. Дождь снова перешел в ливень, дальние уголки парка перед центральным входом были совсем не видны из-за мутной пелены тумана. Казалось, облачное небо спустилось на землю и накрыло её непроницаемой мокрой тучей. А что сейчас творится на болотах? Донован снова выглянул в окно. Он не был за городом и не видел местных болот, но родился в Сомерсетшире, и болота знал с детства. Он помнил, как постоянно вращались крылья заброшенных мельниц в заболоченной речной пойме, из трубы шел дым, а его кормилица говорила, что это черти мелют души непослушных ребятишек... Все живущие поблизости обходили болота десятой дорогой, особенно страшили его блуждающие огни, которые одинокие путники часто принимали за огни жилища и приходили прямиком в топи. Кормилица говорила, что тот, кто увидел их, получил предупреждение о скорой смерти, а несут их пришельцы с того света.
Даже самые отчаянные ягодники и охотники рассказывали, что посреди топи вдруг появляется странный звон в ушах, кружится голова, ноги становятся ватными и хочется бежать. Необъяснимый страх сковывает с головы до пят, человека словно парализует, но двигаться уже не можешь и словно со стороны наблюдаешь за своей гибелью. Пока болотная вода не начнет заполнять легкие...
Тут художник неожиданно подумал, что сам он уверен, что Хэдфилд ... мёртв. Да, это понимание было каким-то тяжелым и твёрдым. Смерть Хэдфилда была такой же реальностью, как шум дождя за окном. Но почему? Не потому ли, что этот дом с его пустыми холлами и рядом зеркальных окон с самого начала показался ему домом мертвецов? Ведь он пришёл сюда искать причины давних чужих смертей, но сам лишь столкнулся ещё с двумя смертями, столь же необъяснимыми и загадочными, как и первые...
Кэндлвик-хаус подлинно был не домом, но словно подсвечником, и свечи в нём гасли одна за другой...
Нет. Донован резко тряхнул головой, отгоняя дурной морок нелепых мыслей. Четыре самоубийства за полгода? И ведь подлинно странным было то, что в каждой из смертей абсолютно некого было обвинить. Ничего, кроме туманных намеков не содержала записка Уильяма, остальные - и вовсе не утрудили себя объяснениями.
Или всё-таки это вовсе не самоубийства?
Доктор Мэддокс уверенно сказал, что только смерть Ральфа Бреннана была естественной... Однако Донован всё же нашёл ответ на странный вопрос Мэддокса о болезни Кетти. Едва ли мисс Энн Хэдфилд есть смысл лгать об этом - зачем?
Но всё остальное оставалось неясным.
Около пяти вечера вернулась миссис Бреннан, она узнала от дочери новости и была немало изумлена ими, однако, не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии посмотреть на портрет сына. Элизабет и миссис Бреннан поднялись к Доновану, и миссис Эмили тоже восторженно ахнула и так же, как дочь, заговорила о золочёных багетах.
Между ними было условлено, что завтра он приступит к портрету миссис Бреннан - если будет найден мистер Хэдфилд и все обойдётся, если же окажется, что с мистером Хэдфилдом случилось что-то серьёзное, то это время можно потратить на иные портреты. Мистеру Доновану были вручены семейные альбомы с фотографиями мистера Ральфа Бреннана, а также - Мартина и Уильяма. Миссис Бреннан заверила Донована, что он может писать их портреты и в галерее, никому не мешая, а может попросить дворецкого принести старый портрет мистера Ральфа прямо сюда.
Донован кивнул головой, при этом сам он был уверен, что завтра миссис Бреннан позировать ему не будет.
Глава 13. Лабиринты старого замка.
Ах, как много мыслей погибло
в лабиринте мозговых извилин...
Неизвестный автор.
Предчувствия не обманули Чарльза Донована, причём узнал он об этом, ещё не покинув Кэндлвик-хаус.
К семи часам начало смеркаться, и с болот вернулись Райан, Джозеф и Патрик Бреннаны и мистер Ревелл. Донован, очищая палитру, выглянул в окно, и в свете фонарей парадного входа увидел, что двое мужчин ведут третьего, явно с поврежденной ногой. Чарльз облегченно вздохнул, подумав, что Хэдфилда все же удалось найти, торопливо снял рабочую блузу, надел сюртук и сбежал вниз.
Но, увы, одного взгляда на раздосадованные лица хозяина дома и его дядюшки было довольно, чтобы понять, что экспедиция вовсе не увенчалась успехом. Мало того: Джо Бреннан был взбешен пропажей своей любимой шляпы, потерянной на болотах, что до Патрика - он угодил в трясину и если бы не Райан - не выкарабкался бы, а вдобавок - уже на ровном месте он поскользнулся и вывихнул щиколотку. В итоге - им пришлось прекратить поиски, кое-как доволочь Патрика до дома и отложить всё на завтра.
Патрик стонал и дергал головой, жаловался на тошноту и боль в суставе, но вызвать Мэддокса никто в семье, как заметил Чарльз, не подумал: Джозеф Бреннан заставил племянника опустить ногу в ледяную воду, а потом камердинер Райана, рослый и ражий детина, по приказанию дядюшки Джо туго перемотал распухшую ногу кусками полотна. Джозеф твердо заявил, что ему лучше провести неделю в постели, стонущего Патрика отвели в спальню и отнесли туда ужин. От ужина отказался и Томас Ревелл: его сильно мутило. Зато дядюшка Джо и Райан отсутствием аппетита не страдали. Джозеф потребовал коньяк, Райан - виски, и оба сели за стол.
– Он мог свернуть у холма и направо, - бросил Райан Джозефу.
– Мог, - не то устало, не то лениво кивнул дядюшка Джо.
– Завтра сходим туда.
Дядюшка не возразил, он, как истый гурман, внюхавшись в дорогой коньяк, потом пригубил его и набросился на ростбиф. Райан ухмыльнулся, глядя на него, и спокойно потягивая виски, сказал, что стоит все же нанять ещё людей для поисков.
Миссис Бреннан поинтересовалась, что могло случиться с мистером Хэдфилдом? Но на этот вопрос ответа не было. Мисс Энн Хэдфилд сидела в кресле у окна и даже не пошевелилась, когда все вошли. Ничего она не сказала и в ответ на рассказ Джозефа и Патрика.
Райан сказал, что хотел бы за ужином кое-что сообщить собравшимся, но сегодня делать это не время. Элизабет известила его и дядю Джо, что их всех ожидают горячие ванны, и Райан любезно поблагодарил её, и даже мистер Джозеф Бреннан обронил весьма тёплые слова благодарности: все они чертовски устали и это было весьма кстати.
Донован после ужина сказал миссис Бреннан, что пока поработает над портретом сэра Ральфа, и торопливо откланялся. Выйдя из дома, медленно побрёл по городу, обходя квартал за кварталом и почти ничего не замечая. Наконец миновал арочный Мост нашей Леди через реку в центре города, расположенный рядом с часовней Святой Девы Марии. Отсюда до Норфолк-стрит было подать рукой.
Теперь, когда короткое умопомрачение, вызванное работой над портретом Райана, кончилось, Донован подлинно рассердился на себя. Он был совершенно небрежен, ленив и необязателен по отношению к Корнтуэйту. Ничего не узнал, занимался Бог весть чем, и всё, что случалось в доме, происходило неожиданно для него.
Где сейчас Хэдфилд? Точно ли он погиб на болотах? Никто в доме не произнёс подобного опасения. Ждал ли этого случая с Хэдфилдом сам Донован? Чарльз покачал головой. Нет, он и представить себе не мог ничего подобного. Он ожидал, что сегодня Эдвард Хэдфилд и мисс Энн покинут Кэндлвик-хаус, постоянными же гостями там станут мистер и мисс Грант.
А что в итоге? Возможно, ещё одна нелепо оборвавшаяся жизнь. Почему? Донован вспомнил, что сестра Эдварда, войдя к нему, сказала, что брат пошёл к Дальнему выгону. Это название Чарльз слышал уже не раз, Райан Бреннан отказался отдать его Гранту, там просила разрешения кататься на лошади Летти, в этом месте - пастбище семейства Бреннан и там же погиб Мартин. Зачем туда идти Хэдфилду, да ещё в такой дождь? Чего там искать?
Чарльз вздохнул. Он совершенно запутался и ничего не понимал. И ведь недаром Корнтуэйт сказал о дьяволе... Подлинно кто-то, бесплотный и бестелесный, словно призрачной тенью, сигарным дымом, болотным туманом проскальзывал перед глазами - незаметный, невидимый, неощущаемый, и - оставлял после себя мертвые тела, распад и тлен.