Быть подлецом
Шрифт:
Элизабет улыбнулась и продолжила:
– ...и все вы направились сюда поглядеть на портрет. Понимаю. Вернее, не понимаю, зачем нужны газеты, когда есть слуги. Ну, и что они сказали о портрете мистера Бреннана?
– этот вопрос никак не касался пропажи Донована, но был продиктован, как понял Чарльз, любопытством миледи и её любовью к брату.
Донован тоже прислушался.
Мисс Джейн просияла.
– Все сказали, миледи, что он - как живой. Миссис Марта Бейли говорит, что прямо не понимает, что там все про этого лорда Байрона твердят. По её мнению, ничего в этом Байроне нет. Наш господин
Леди кивнула и отпустила Джейн.
Как ни приятны были подобные оценки самолюбию живописца и как они ни льстили ему, Чарльзу всё же пришлось признать, что аурипигмент и реальгар исчезли бесследно.
– Мисс Элизабет, а мы не могли бы... поговорить с мисс Энн?
– Донован не находил себе места от беспокойства.
Мисс Бреннан задумалась, но потом покачала головой.
– Если это сделала Энн, она никогда не признается, тем более, она уверена, что её никто не видел. К тому же, взять краску могли и мисс Ревелл. У нас нет достаточных оснований обвинить именно мисс Хэдфилд.
С этим ему пришлось нехотя согласиться.
Мисс Бреннан и Чарльз вышли из комнаты, Донован сказал, что хочет забрать мольберт и поставить его обратно. Они прошли по обширному холлу, мисс Элизабет сказала, что пойдёт к себе. Донован же, спустившись в галерею, взял палитру и мольберт и вдруг замер: снизу, с первого этажа явственно слышались стоны.
Чарльз испугался: этот огромный дом с лабиринтами бесконечных холлов, коридоров, залов и лестниц начал действовать ему на нервы. Откуда эти стоны? Потом ему вдруг пришла в голову мысль, что это Эдвард Хэдфилд, раненый, сумел добраться до дома. Но стоны были как будто женскими...
Донован оставил мольберт и осторожно спустился по консольной лестнице вниз. Ноги его тихо ступали по окованным в металл деревянным брусьям, рука осторожно сжимала перила у стены. Лестница тонула во мраке, но в подвале было не темно, там царил полумрак, разгоняемый тускло горевшей керосиновой лампой, Чарльз, когда глаза его привыкли к свету, рассмотрел всё.
Это был вовсе не мистер Хэдфилд. Этого мужчину Донован видел в доме только однажды: именно он перемотал ногу мистера Патрика Бреннана, когда тот растянул сухожилие. Это был камердинер Райана Бреннана Мэтью Лорример, крупный молодой мужчина лет тридцати. Сейчас он забавлялся с молодой девицей, которая громко стонала под ним. Донован смутился, однако быстро понял, что это вовсе не насилие: девица обнимала и целовала мужчину.
Чарльз решил уйти, развернулся, но, переведя глаза от света в темноту, просто перестал видеть ступени, и вынужден был подождать, пока они проступят. Тем временем он услышал, что мужчина называет девицу - Лотти, и не поверил ушам: сам он подумал, что это служанка. Присмотревшись, Чарльз понял, что это подлинно мисс Шарлотт Ревелл.
Тут Донован заметил и то, от чего просто похолодел. В противоположном конце подвала была открыта дверь, и на фоне её проёма чернел мужской силуэт. Он тихо приближался - и Чарльз вскоре разглядел широкие плечи и щетину на лице мистера Патрика Бреннана. В руках его была кочерга.
Любовники заметили его поздно, точнее, поздно для того, чтобы незаметно исчезнуть.
Чарльз осторожно отдышался. Он был уверен, что его не заметили: консольная лестница была в затенённом углублении, свет лампы не падал туда, он освещал лишь небольшой круг в центре подвала. Но что там случилось после его бегства? Едва ли Патрик с больной ногой смог догнать любовников. Но куда побежали Лорример и Шарлотт? К дальней двери, через которую вошел сам Патрик? Едва ли. Если же к консольной лестнице...
Донован подумал, что разумнее всего скрыться, осторожно выйти из дома и добраться до Норфолк-стрит. Что произошло, он может узнать и завтра. Это разумно. Он оставил в комнате, ставшей его мастерской, мольберт, палитру и положил рядом сумку с красками - все равно ничего опасного там больше не было. Потом торопливо вышел в холл и тут столкнулся с мисс Элизабет.
– С вами все в порядке? Мне послышался шум в галерее...
– за её спиной появилась мисс Джейн Лидс с большой лампой.
Доновану ничего не оставалось, как кивнуть.
– Да, там как будто что-то упало. Мне тоже показалось, - сказал он, чувствуя, что предательски краснеет, и торопливо отвернулся.
– Пойдем, надо посмотреть. Джейн, кликни Лорримера или Фокса.
– Сейчас, миледи, - и девица загорланила, - Лорример! Мэтью! Фокс! Джеймс!
Донован не удивился бы, если из коридора появился бы камердинер Райана Бреннана, но оттуда вышел упругий толстячок лет шестидесяти с короткими ногами и бычьей шеей, но с широкими плечами борца.
– Что случилось, миледи?
Пока Элизабет рассказывала ему, что слышала какой-то шум в галерее, Донован неожиданно воспрянул духом и почувствовал странный прилив сил. Впервые он не должен догадываться о происшествии, впервые ему было известно куда больше, чем остальным. Его смущение растаяло, уступив место любопытству.
Все они направились в галерею и, как и ожидал Донован, ничего там не нашли. Картины в массивных рамах спокойно висели на стенах и бесстрастно взирали на них. Фокс с лампой первым миновал холл и оказался в конце зала у лестницы. Донован не спешил опередить его, но шёл в нескольких шагах от него, опережая мисс Элизабет и Джейн Лидс.
– Не в подвал ли кто забрался?
– задал риторический вопрос Фокс, ибо всё равно никто не мог ему ответить, и начал осторожно спускаться по ступеням вниз.
Чарльз попросил девушек остаться наверху и пошёл следом за Фоксом, внимательно глядя себе под ноги: он уже знал, насколько круты и опасны эти лестничные пролеты. Но внимание ему не помогло - он врезался прямо в спину Джеймса Фокса, который замер на нижней ступени и, судя по заколебавшемуся по потолку подвала кругу света, едва не выронил лампу. В двух шагах от них, как раз под лестницей в расстёгнутом на груди голубом платье на груде поломанного садового инвентаря лежала мисс Шарлотт Ревелл. Её распущенные волосы запеклись в крови.