Бытие

Брин Дэвид

Может, назначением смятения была только отсрочка. Урок непреодолимых обстоятельств. Разве в действительности то, что люди разбежались, не увеличило разнообразие и не дало опыт преодоления трудных препятствий? Разве не лучше увидеть множество путей и использовать их? Задумайтесь об этом, мисс Тор. Сегодня, располагая простой ир-программой, любой человек может понять, что говорят люди по всему земному шару. Именно сейчас, в нашем поколении, мы совершили полный круг. Язык окончательно перестал быть препятствием. Наша «башня» сегодня охватывает весь земной

шар.

Вспомните, что говорит Писание: нет предела нашим возможностям. Мы внутренне готовы быть кем угодно и делать что угодно. Вообще все. Так что же нас остановит?

Тор смотрела на невролога и думала: «Вы шутите?» Очевидно, на каком-то уровне он ее разыгрывал. Но в равной степени он был серьезен, думая именно то, что говорил.

– Какое отношение древние мифы имеют к нашей нынешней проблеме? К вопросу о высокомерном честолюбии науки?

– Древние сказки показывают, как давно люди размышляют над этим! Можно ли подобрать и использовать инструменты, которыми создал нас Творец? Что может быть серьезнее?

– Ну хорошо, – сказала Тор, вздохнув про себя. Если Сато хочет выглядеть перед камерой дураком, пусть. – Разве большая часть легенд не дает отрицательного ответа на этот вопрос? Разве не предостерегает нас от высокомерия?

Тор не потрудилась разъяснить этот термин. Большая часть ее аудитории его знала. Или могла воспользоваться ир-словарем.

– Да, – согласился Сато. – На протяжении долгой эры Страха – шесть – десять тысяч лет – священники и цари прежде всего старались удержать крестьян на месте. Естественно, честолюбие осуждалось. Церкви учили, что грешно сомневаться в местном правителе. Это даже хуже, чем сомневаться в Боге. Вспоминали Вавилонскую башню. Или возьмите Адама и Еву, которых выгнали из рая за то, что они вкусили от древа познания.

– Или ошибку Брамы, машину Су Суна и другие бесчисленные сказания об осторожности, – кивнула Тор. – Движение отречения упоминает их все, предсказывая большие беды – возможно, после Падения, – если человечество не оставит своих так далеко идущих устремлений. Поэтому я так удивилась, что в сегодняшнем интервью вы подняли этот вопрос, доктор. Вы предполагаете, что традиция и Писание в конце концов окажутся правы?

– Гм. – Сато ненадолго задумался. – Кажется, вы начитанны. Знаете книгу Бытия?

– Достаточно хорошо. Это важная составная часть нашей культуры.

– В таком случае вы сможете сказать мне, в каком стихе Библии – единственном на всю книгу – Бог просит об одолжении. Спрашиваю из чистого любопытства.

Тор понимала, что интервью вышло из-под контроля. Это не прямая трансляция в сеть, так что позже можно отредактировать. Тем не менее в углу своего ир-изображения она заметила небольшое число: двадцать три работника «Медиакор» и репортеры-стрингеры смотрят и слушают, даже двадцать четыре. И интерес очень высок. Ладно, посмотрим.

– Я не могу ответить так с ходу, о каком стихе речь, доктор Сато.

Он наклонился к ней.

– Это происходит в Библии до проклятого яблока, когда отношения между Творцом и творениями еще чисты, без всяких дальнейших цурес [10] : взрывов гнева, кровавых битв и отвержения… без эгоистического требования похвал.

«Он говорит искренне, – поняла Тор, прочитав это в его глазах. – Биолог, боготворец… он верующий».

– Не вспомнили? Это короткий отрывок. Большинство читателей его просто пропускают, а теологи на него и не смотрят.

10

Несчастье (идиш).

– Что ж, доктор, вы нас заинтересовали. Прошу, скажите нам: что это за особенное место в Библии?

– Когда Бог просит Адама дать названия животным. Вероятно, это поистине единственный момент отношений отца и сына, учителя и любимого ученика. Какое может быть более ясное указание на то, ради чего создано человечество? Ведь это не имеет никакого отношения к греху, отвержению и всем позднейшим досадам и огорчениям.

– Для чего создано… – торопила она. Интересно, хотя она не понимает, к чему он ведет, и не уверена, что ей это нравится.

– Названия наделены творческой силой. Как уравнения, что использовал Бог, сотворяя космос и зажигая звезды. Какое действие составляет половину науки? Называние лун, спутников, кратеров, видов и молекул… даже совершенно новых существ, которых сегодня люди синтезируют из ничего. Какой отрывок может больше свидетельствовать об одобрении мастера, наблюдающего, как его ученик делает первые шаги на пути исследований?

Дорога, ведущая к Библии, – преждевременный успех на ней может все испортить… поэтому он сделал именование еще более сопряженным с большими трудностями! Он по-прежнему ведет ученика к цели – ведь он заранее предусмотрел его роль и назначение.

Сотворчество.

Тор невольно заморгала.

– Да, это поистине удивительное толкование…

– Отрывка, которым тысячи лет пренебрегали? Это означает…

– Я вижу, что это, по-вашему, означает, профессор, – перебила Тор, стремясь вернуть себе хоть какой-то контроль. – Вы подсказываете нашим зрителям связи, которых они не видят. Но одно дело назвать себя сотворцом, и совсем другое – обладать достаточной мудростью, чтобы все не испортить! Что мы со зрителями хотим узнать прежде всего…

Тор замолчала. Невролог что-то держал в руках, протягивая Тор. Камень, прижимавший бумаги: грубый цилиндр, заостренный к торцам. По бокам много впадин.

– Возьмите, – сказал Сато; Тор протянула руку. – Не волнуйтесь, ему всего тридцать тысяч лет.

Тор едва не отдернула руку, но все-таки взяла камень. Он был прохладный. Должно быть, когда-то у него было много острых граней, но их сгладили бесчисленные пальцы.

– Это заготовка для сердцевины, конец мустьерской или начало шательперронской культуры; в тот период Европу населяли две расы гоминидов и какое-то время жили бок о бок, обладая почти одинаковыми техническими приемами и – по-видимому – схожей культурой. Неандертальцы и анатомически современные люди дольше всего сосуществовали в Ливане, где обе группы проживали одновременно в течение примерно ста тысяч лет.